– Вас бы, бездельников, в борозду! – зло сказал Сватков. – Посмотрели бы, про какие семечки вы потом бы пели.
В предпоследний день пребывания слушателей в совхозе с проверкой внезапно нагрянуло партийное начальство. Секретарь райкома партии, объезжая поля на служебной «Волге», велел остановиться у севших на перекур парней из группы Воронова. Виктор первым сообразил, как надо действовать.
– Леня, иди, докладывай партийному боссу! – велел он.
Парторгу группы Леониду Зайцеву был тридцать один год. Он был невысокого роста и практически лысый, за что получил кличку Генсек.
– Я не пойду, – испугался Зайцев. – Я не имею права ему докладывать.
– Иди, сволочь! – зашипели на него одногруппники. – Строевым шагом иди! Ты – парторг, тебе и докладывать.
Зайцев тоскливо посмотрел на дальнее поле, где были Трушин и замполит, вздохнул и пошел навстречу судьбе. Секретарь райкома оторопел, увидев, как к нему, перешагивая через борозды, строевым шагом направляется лысый мужик в телогрейке.
– Кто это? – в изумлении спросил партийный руководитель.
Референт секретаря глянул в список, нашел фамилию ответственного за уборку на данном участке и уверенно доложил:
– Подполковник Трушин, начальник курса.
Весь недолгий путь до «Волги» Леня прикидывал, как ему начать доклад. Если бы он знал, что приехал первый секретарь райкома, то отрапортовал бы так: «Товарищ первый секретарь Лазовского райкома партии…» Но если приехал не секретарь райкома, а председатель райисполкома, то ему как докладывать? На выручку Зайцеву пришел сам высокий гость.
– Здравствуйте, товарищ Трушин! – сказал он и протянул руку для приветствия.
Леня не смог возразить. У него в голове от волнения отключилась функция управления речью. Он молча пожал руку партийному боссу и уставился под ноги, не зная, что дальше делать.
– Крепитесь, товарищ Трушин! – сказал секретарь райкома. – Немного осталось. Завтра уберете турнепс и можете выдвигаться домой.
– Задание партии выполним! – справившись с волнением, выкрикнул Зайцев.
– Молодец! – похвалил странного «подполковника» партийный руководитель и уехал проверять другие участки.
Замполит, узнав об этом происшествии, смеялся до слез.
– Так ты решил начальника курса подсидеть? – спросил он. – Не рановато ли?
– Это Воронов во всем виноват, – насупился Зайцев. – Я не хотел идти, он заставил.
Вечером второго октября слушатели вернулись в школу. Общее настроение высказал Сэмэн.
– Дом, милый дом! – воскликнул он, входя в общежитие. – Кто бы знал, как я скучал по тебе!
Как только представилась возможность, Рогов показал Воронову предъявленную матерью Снежаны фотографию. Виктор внимательно изучил снимок. Проверил, нет ли пояснительной надписи на обороте.
– Ну что же, – сказал он, – проведем следственно-криминалистическое изучение представленного снимка. Фотография любительская среднего качества. На ней запечатлен нетрезвый молодой мужчина в обществе двух девушек, примерно 18–20 лет. Мужчина сидит на диване, во взгляде его улавливается некая бессмысленность, то есть он понимает, где находится, но относится с безразличием к происходящим событиям. Мужчина обнимает за плечи девушек. Они улыбаются. Теперь вопрос: с которой из них ты впоследствии переспал?
– Я ни с кем не спал, – начал было Рогов, но Виктор перебил его:
– Отвечай на вопрос: с кем ты из них был близок этой ночью?
– Вот с этой, – Рогов ткнул пальцем в девушку слева.
