В наше же время она предавалась мечтам о Париже. А ловить ладошками Эйфелеву башню всегда приятнее, когда оплатил «ол инклюзив» твой любимый зять. Главное – вовремя оповестить об этом всех родственников и подруг из специального списка в блокнотике. Хотя в последние годы список вместо пополнения стремительно сокращался, что сподвигло Ларису Дмитриевну на активные действия, а то и похваться-то будет не перед кем.
Вооружившись фонариком и клетчатой сумкой и балаклавой чтобы ее не смогли опознать, она вызвала мужа на час и оплатив двойной тариф сделала задуманное.
– Это всё он, мой зять – золото, – репетировала речь перед своими подругами женщина, тихо поясняя, что зять, конечно молодец, но куда ему самому подняться так высоко без чуткого руководства в лице любимой тёщи и её секретного ингредиента, ради которого она пожертвовала собственной репутацией и была внесена в чёрный список местного цирка…
***
– Как, говно? – ошалело смотрел сержант на странные прессованные травяные брекеты.
– Ну вот так, ты что, отсюда запаха не чувствуешь? – подозрительно посмотрел на него мужчина.
– Да у меня насморк с утра. А по виду так вот на траву прессованную похоже, – расстроено протянул Степанов, почесав затылок.
– Надеюсь, ты ее не пробовал? Конечно похоже на траву, только эту траву до этого ело животное, если я не ошибаюсь, кенгуру, а потом путем дефекации получилось это, – поднес вплотную к лицу отпрянувшего сержанта кусочек брикета криминалист. – Слышал, небось, про кофе, что поедают мусанги? Но если там процесс отлажен до мелочей и кофе вполне пригодно для употребления, то здесь-то явная кустарщина. И то непонятно зачем?
– Вот, а ты говоришь, говно. Наркота! – с надеждой глянул тот на стол. – А кофе твое это сам пей.
– Ну, только если ты поймал передовика производства, что открыл новый состав. Но анализы показывают, что дурью тут только твоей пахнет… А про кофе ты зря, такое кофе, пожалуй, как наркота и стоит.
Уже еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос, произнёс эксперт-криминалист, разглядывая покрасневшего сержанта.
Звездочки на погоны улетучились сквозь приоткрытое окно для проветривания, мелодично звякнув об асфальт.
– Мужики, а чем несёт… – прокричали из коридора.
– Да Петров дурью мается… – всё-таки не удержался коллега, засмеявшись до слез.
***
Сколько я бежал, я не знаю, но, тяжело дыша я оставался во дворе, окружённом трёхэтажными домами.
Углядев в кустах лавочку, я добрёл до неё и сел.
В ушах шумело, колол бок с непривычки, и… И всё. Тишина, в моей голове никого не было. По крайней мере, я никого не слышал.
– Не обольщайся, – тихо произнёс Олег.
– Ты всё ещё здесь? – на самом деле я и не думал что так легко всё может закончиться. Но такая маленькая, безумная мысль пряталась где-то там на задворках сознания, согревая и тихо шепча: «А вдруг…»
– А ты думал, что вот так можно пробежаться ,и нас сдует с твоей пустой головы попутным ветром? Это так не работает, – усмехнулся голос.
– Ты-то сам знаешь, как это работает? – подозрительно спросил я. Мне вдруг показалось, что я вот-вот подловлю Олега и, прижав к стенке, заставлю рассказать всю правду.
– Позвольте заметить, довольно знакомые пейзажи… – робко подал голос тот второй.
– Заткнись! – прокричали мы дружно с Олегом.
– Нет, не знаю, если бы я знал, как это работает, вряд ли бы выбрал в носители такое тело.
– Ну знаешь, не нравится, вали, тебя никто не держит, да и я плакать по тебе буду, – стало как-то даже обидно, тело, видите ли, моё не нравится. Тоже мне эстет-любитель.
