Говорила мне в детстве мама, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали, да что толку?
В темноте отчётливо выделялся квадратный силуэт едва не сбившего меня на трассе, гелика, освещавшего габаритными огнями небольшой пятачок, на котором двое амбалов, беззлобно переругиваясь, копали могилу. Что же ещё-то они могли копать ночью на кладбище? Причём могилу они копали на месте двух старых, заботливо отодвинув снятые с них кресты в сторонку.
Мои глаза уже привыкли к темноте, да и к тому же, работали они на свету. Именно поэтому я и разглядел лежавшие рядом с ними большие чёрные пакеты, ножовку, молоток и по-видимому, скотч.
И вот тут-то меня наконец накрыло припозднившееся чувство самосохранения и сердце сдавил подступивший откуда-то снизу страх.
Сглотнув, я подался назад и наступил на слишком громко хрустнувшую ветку.
Амбалы, перестав копать, дружно подняли головы.
– Ты слышал? – спросил первый.
– Там кто-то есть! – второй указал древком лопаты в мою сторону на вопрос своего товарища.
– А я тебе говорил, это была плохая идея, – вылез из ямы первый и направился к машине.
Не дожидаясь закономерной развязки, нарисованной моим воображением, я с криком ломанулся в сторону, перепрыгивая через надгробья, покосившиеся кресты и поваленные трухлявые деревья.
– Стой! – прокричал мне вслед всё тот же амбал.
Он достал из машины бутылку воды и, отпив половину, передал её второму.
– Ну вот, сатанистов поди каких-то напугали, гы-гы-гы.
– Весело тебе, а если бы они с оружием были? Нас с тобой в этих бы пакетах и прикопали во славу Сатане. Нечего ночью по кладбищам шляться. А если бы они наш кабель спёрли?
– Кстати, ты мне объяснить хотел, почему мы его с тобой ночью копаем. Могли бы и днём приехать.
– Да ты чего, Юрок? Это же цветмет в особо крупном. Ты б ещё табличку поставил: «Точка геолокации, где Юрок и Пашка сейчас находятся». И фотки всем разошли. А завтра к нам же участковый и придёт.
– А то что мы его на базу сдавать будем, к нам вопросов не будет?
– Там у меня всё схвачено, за всё заплачено. Не ссы!
– Тогда чего сидим? Нам до утра тут возиться. Меня Маринка потеряет.
Пока Юрок и Пашка копали, резали кабель, складывали его в чёрные мешки, обматывали скотчем и закидывали в багажник гелика, я, от страха быть прикопанным рядом, что было сил бежал по кладбищу, нещадно получая по заднице сумкой, болтающейся через плечо. В какой-то момент и без того видавшая виды застёжка ремня сумки хрустнула и развалилась, высвободив всю длину лямки. В ней я и запутался, упал в пустую могилу и потерял создание.
Мне виделся странный сон, где вокруг меня танцевали вальс Иван Иваныч с коровой, а Клара Леопольдовна бросала в меня монеты… Ой больно! И главное, бросала так прицельно…
Одна, вторая, третья! Я ощупал свой лоб, в который прилетели последние деньги, и понял, что это не сон. Я лежал в могиле, и кто-то бросал в нее деньги. А они по закономерности попадают в меня. Ой снова…
Зашевелившись, я застонал и стал царапать стенки могилы руками, пытаясь принять вертикальное положение.
Кидать монеты перестали, послышалось шушуканье.
– Эй, кто-нибудь, помогите… – прохрипел я из могилы.
Шушуканье стихло. Послышались толчки, и небольшие комья земли стали сыпаться ко мне в могилу.
Видимо, кого-то пытались заставить посмотреть, и этот кто-то упорно не хотел.
– Эй, вы! Слышите, я выхожу! Не нужно в меня больше ничем кидаться! – прокашлявшись, прокричал я.
