РККА: роковые ошибки в строительстве армии. 1917-1937 - страница 8

Действительно, недостаток общего развития и обусловленная им узость кругозора неизбежно порождают у командира тягу к шаблону, не позволяют ему действовать по обстановке. Ведь человек с небольшим багажом знаний психологически склонен возводить то немногое, что он знает, в абсолют, смотреть на немногие известные ему сведения как на некую «универсальную отмычку» для разрешения любой проблемы – словом, «держаться устава, яко слепой стены». Именно так и командовали, в частности, в апреле 1932 г. курсанты Среднеазиатской объединенной военной школы – «тактическая подготовка» которых «упиралась, в основном», в «недостаток общей грамотности», в «малограмотность и отсутствие достаточного общего развития». «Шаблон в решениях и в постановке задач, – констатировала проверявшая школу комиссия начальника штаба Среднеазиатского военного округа С.А. Пугачева, – заучивание подаваемых команд и приказных формулировок при недостаточном их осмысливании и недостаточно гибком приложении их к конкретным условиям реальной обстановки»^>3… Писательница М.С. Шагинян фактически очертила требования к офицеру, когда отметила в 1933 г., что от начальника политотдела МТС требовалось «суметь очень быстро, толково и правильно найти один из миллиона способов, отличающийся от остальных девятисот девяноста девяти тысяч, которым легче и лучше всего надлежало бы руководить в данном месте и при данных условиях, отличных от других мест и условий. А эта гибкость и способность ориентации […] зависит в очень большой мере от степени интеллигентности начальника политотдела»^>4.

Вовсе не случайно, что успешными действиями финских войск зимой 1939/40 гг. в Средней и Северной Карелии руководили офицеры, которые «не только получили хорошую военную подготовку, но и принадлежали к интеллектуальной элите страны», были «людьми разносторонними»^>5 и способными поэтому легко переключаться на поиск нового, соответствующего вновь сложившейся обстановке решения. Это начальник Генерального штаба генерал-лейтенант К. Эш (не только выпускник военной академии, но и ученый-ботаник, известный «проявлением интереса к научным тонкостям»), командующий группой «Северная Финляндия» генерал-майор В. Туомпо (являвшийся еще и «специалистом по истории и филологии») и последовательно разбивший советские 163-ю и 44-ю дивизии командир 9-й пехотной дивизии полковник Х. Сииласвуо – стать «находчивым», «расчетливым и изощренным командиром»^>6 которому явно помогло изучение, помимо военного дела, юриспруденции и опыт работы в Министерстве образования.

Именно «повышенный уровень общей интеллигентности» офицеров артиллерии, считал русский военный писатель генерал-лейтенант Б.А. Штейфон, помог им быстрее пехотных усвоить новые требования, выдвинутые Русско-японской войной. Ведь «для усвоения, конечно, не механического, а идейного, всех этих новшеств требовалась соответствующая психологическая подготовка» (психологическая готовность к новому. – А.С.)^>7. Связь между «уровнем интеллигентности» и способностью к усвоению и анализу нового была ясна и генерал-майору Н.В. Нагаеву, характеризовавшему прикомандированного в сентябре 1916 г. к лейб-гвардии 2-му стрелковому Царскосельскому полку поручика лейб-гвардии Драгунского полка А.М. Ставского: «Как офицер с широким кругозором, отлично образованный (окончил университет), он мог быть и действительно был, хотя, к сожалению, и недолго, таким же отличным офицером пехоты, как и конницы», «быстро осваивался с непривычной для него обстановкой окопной жизни и входил в роль командира роты»