— Мне сегодня еще нужно поработать, — попыталась возразить Элизабет.
Возражение ради возражения. Просто потому, что не хотелось так легко сдавать позиции. Но мама только беспечно отмахнулась.
— Мы не будем долго гулять, скоро все торговые центры начнут закрываться. Где твоя куртка? – Сара развернулась на пятках, увидела вешалку для одежды и процокала к ней. – Эта? – она дёрнула за рукав чёрной парки. – Надевай и выходи. Мы пойдём в машину, сделаем вид, что не парковались, а просто на секунду заглохли.
Она не ждала ответа. Обойдя Маргарет, Сара вышла из квартирки и исчезла на тёмной лестнице. Сестра продолжала стоять в дверях, на её лице застыло скептическое выражение.
— Ты попала, Лиз. Ты еще даже не знаешь, как сильно попала.
— Ты мне не скажешь, что случилось? – вздёрнула одну бровь Элизабет.
— Если я скажу, она меня убьёт.
Ну и как это всё понимать?
***
— Возьми еще эти, — Сара втиснулась в примерочную кабинку с двумя вешалками.
На вешалках болтались якобы шёлкове платьица в пастельных тонах, на тонких бретельках, с кружевной оторочкой на декольте. Еще несколько лет назад такая одежда называлась ночной сорочкой, но видимо что-то в этом мире кардинально изменилось. Элизабет, прикрылась своим вязаным свитером и закатила глаза.
— Мам, в такой одежде нормальные люди ложатся спать.
— Не говори ерунду, — шикнула Сара. – Очень симпатичные. Выбирай: кремовое или сиреневое?
— Можно я оденусь, и мы пойдём?
— Нельзя. Ты у меня симпатичная девочка, а одеваешься как бомж.
— Я нормально одеваюсь! – возмутилась Лиззи. – А ботинки вообще новые!
— У тебя нету ни одного хорошего платья. Что ты будешь делать, если молодой человек пригласит тебя, скажем, в кино?
— Какое счастье, что у меня нет молодого человека.
За оставшееся время до закрытия «Галерей» Сара провернула немыслимый забег по магазинам масс-маркета. Теперь Марго в торговом зале караулила несколько бумажных пакетов с разными логотипами, но ни в одном из них не было вещей для Элизабет. Она отмахивалась от всего. А мать закусила удила и не собиралась отступать. Её план всё еще был не ясен, но она шустро заталкивала Лиз в примерочную кабинку, только переступив порог очередного брендового торгового объекта. Всё это напоминало погоню. Поесть Лиззи так и не дали.
— Надевай платье, — приказала мама, не предпринимая попыток выйти из примерочной.
Элизабет вздохнула и посмотрела в потолок. Очень красноречиво. Но Сара, конечно, проигнорировала. Лиззи отшвырнула на табуретку свой свитер, сдёрнула с вешалки одну из «ночных сорочек» и, старясь не ударить мать локтями, влезла в тонкий шёлк. Попрыгала на месте, чтобы платье заструилось по телу.
— Ну? – раскинула руки Лиз.
Мама нахмурилась.
— Сними джинсы, я так ничего не понимаю.
— Боже, что тут понимать? Сорочка она и с джинсами сорочка!
— Снимай.
Еще один вздох, еще одно закатывание глаз. Но кого это интересует? Элизабет задрала подол платья, и медленно стянула с ног джинсы-скини. Забытый в кармане мобильник выпал и звучно ударился о пол. Класс. Лиззи не успела его подобрать. Сара, как ястреб, стремительно спикировала вниз и схватила телефон.
— Я подержу. Снимай дальше.
Дались ей эти платья? Даже если мама сама за них заплатит, Элизабет не станет их носить. Даже спать в них не станет, потому что английский климат не особенно приспособлен под шёлковые сорочки. Спустив, наконец, джинсы к самым ботинкам, Лиззи разогнулась и снова раскинула руки.
