– Но где он?
– Мне кажется, он создаёт себе алиби. Потом появится, мол, тут не был, ничего не видел и не слышал.
– Логично. А кто такая Варя?
– Что? Какая Варя?
– В аэроклубе мне сказали, что у вас есть подруга по имени Варя.
– Ах, эта! Варвара Веселова! Ну да, есть. Познакомились с ней случайно.
– И часто вы с ней встречаетесь?
– Нет, только по делам.
– А третьего июля?
– А что? Это так важно?
– Ну, нет. Просто спросил.
Никишин немного помолчал, потом ответил:
– Да, летал я к ней третьего числа. Прошу вас, только не говорите моей жене – она не поймёт и может Бог знает что подумать.
В кабинет, чуть приоткрыв дверь, заглянул капитан Морозов. Вопросительно посмотрел на Кузьмина. Тот кивнул ему. Морозов открыл дверь и сообщил:
– Товарищ подполковник, задержанный доставлен.
Опираясь на костыли, через порог переступил Павел Волков. Никишин обернулся и изменился в лице.
Кузьмин внимательно смотрел на компаньонов.
– Вадим Сергеевич, как видите, мы нашли Волкова.
– Павел, ты?
– Да, я. Что не ожидал? Скажи, зачем ты на меня наговариваешь? Думал, меня уже нет в живых? Не делай удивлённое лицо – я всё слышал.
– А ему ничего не остаётся: такая операция провалилась. Вадим Сергеевич, может, расскажете сами обо всём: как задумали убрать компаньонов, как организовали покушение на себя и зачем всё это затеяли? Всё могло бы у вас получиться, но случилось непредвиденное: Павел, которого вы считали погибшим, остался в живых.
– Вы ничего не докажете.
– Ошибаетесь. Доказательства есть. А вот ваш отказ от сотрудничества со следствием навредит вам. Подумайте…
12
Докладывая начальнику следственного отдела, Кузьмин объяснил, как он вышел на убийцу.
В аэроклубе, просматривая записи журнала полётов, увидел фамилию Никишина. Разыскал второго диспетчера аэроклуба Воробьёва и допросил его.
Выяснилось, что Вадим Никишин имеет лицензию на полёты – окончил специальные курсы. У них арендует вертолёт и летает в посёлок на северо-востоке. Там у него есть подруга. Занимается бизнесом.
– А почему он к ней летал так редко? Женщинам обычно уделяют больше внимания, – спросил я.
Воробьёв замялся.
– Говорите, всё равно узнаю правду.
– Я не хотел бы, чтобы об этом узнало моё начальство.
– Ну, это как повезёт. Пока у меня нет желания докладывать им.
– Хорошо. Я расскажу. Мы с напарником не всегда регистрируем полёты. Сами понимаете, какая у нас зарплата. Никишину тоже выгодно: он нам платит намного меньше, чем пришлось бы заплатить аэроклубу.
– Летал он в начале июля?
– Да, как обычно. Приехал на машине после обеда. Вечером вернулся.
После допроса Воробьёва мне стало ясно: Никишин ведёт двойную жизнь, и у него появился мотив избавиться от компаньонов. Первой жертвой стал Павел Волков.
Когда тот нашёлся, его доставили прямо ко мне. Появилась возможность сделать анализ его слюны и сравнить с анализами платка из вертолёта. Они совпали. Платок Никишин использовал как кляп: Волков мог застонать или закричать, в аэропорту, и кто-нибудь мог его услышать. Сомнений не осталось: Волкова чем-то усыпили, и сбросили с вертолёта. Никишин понимал: если платок найдут во рту утопленника, то возникнет подозрение, что он утонул не сам. Поэтому он выдернул платок, когда выбрасывал Волкова из вертолёта, а потом забыл про него.
Почему он сбросил его в реку, а не в тайгу? Если бы труп нашли в лесу, то экспертиза бы установила: переломы получены от падения с высоты. Там и до Никишина добрались бы. А нашли вводе – утонул пьяный по своей вине – никто не виноват. Но Волкову повезло – вовремя очнулся. К тому же его занесло на корягу, поэтому не захлебнулся и не погиб.
