«Нет, пожалуй, такого не найдется!» – закончил мысль о капитане отчего-то испугавшийся юрист.
Набирая номер Кростхауза, Дима размышлял о том, что становится суеверным. Пошли гудки, и сразу подняла тетя. Без пауз и запинаний Дима стал тараторить по-немецки так бойко, что на него неотрывно смотрели уже не одна, а несколько пар глаз. Он производил в игровом мире тинэйджеров культурный переворот.
И минуты не прошло, как тетя Хельга узнала, что племянника занесло в страну Восходящего Солнца, что ему здесь не надо быть и пусть она «пожалуйста, пожалуйста» сделает все, как он просит, и не задает вопросов, которые не помогут ни ему, не ей. Хоть и говорил племянник быстро, но и внимателен был до крайности. Что тетя пытается вставить между его слов, как вздыхает после каждой его фразы, что приговаривает: каждое «ну-ну» и «да постой же!» он трактовал по-своему и на основе известной истины, что у страха глаза велики. А Дима боялся, боялся всего, что могла сказать тетя. Не желал он знать ничего: ни что сейчас происходит в его доме, в Кростхаузе или Шлоссе, ни о здоровье барона, а ее здоровье волновало молодого человека в наименьшей степени. Не хотел он слышать о ходе следствия, а по всем тетиным всхлипам выходило, что она жаждет рассказать именно об этом.
– Пришлите мне срочно, экспресс-почтой карту системы Джей Би Си. Это японская такая шутка для иностранцев. Да, прикол такой местный, европейские здесь не уважают. Не знаю, тетя, как-нибудь, сами сходите в банк, пусть к вам пришлют человека, записали буковки? Повторю – Джей, наша Йот, Бе, Це…сколько вам не жалко… но не меньше пяти тысяч, хорошо-хорошо, пусть будет три, только три с половиной… Нет, три с половиной… Что, будем сейчас по международной линии торговаться? Кладите четыре тысячи и не ошибетесь, все отдам – слово моряка! Продайте мою машину, наконец, она не меньше семи стоит… Это не я побил, это в меня въехали, должны были по страховке отремонтировать… Да она и побитая семь с половиной, а то и все восемь! Давайте уже об этом закончим, а?! Ключи в куртке… ах, нет, куртка здесь. В камине под решеткой железный ящик, там запасные. Боже, какой базар мы развели… тут люди таращатся.
Тетя все-таки ввернула словечко о следствии: что оно в тупике, но Дитера очень хотят видеть в качестве свидетеля и все такое. «Хотя от них намеки, намеки… барон говорит, что рано!»
– Да, да, да, – с интервалом в секунду повторял племянник, делая каждое последующее «да» более чеканным и жестким. Он, наконец, прервал тетю и попросил ее запомнить три вещи: она не знает, где племянник, он ей ни разу не звонил, и последнее – адрес отеля в Токио, куда прислать карточку, «и, ради Бога, никаких денежных переводов. На отель, экспресс-доставкой в номер шестнадцать, и точка!» Адрес отеля Дима произнес с носовым акцентом, до сих пор встречающимся в деревнях Нижней Саксонии – звуком, абсолютно непостижимым для японского уха.
– Гюнтеру мои лучшие пожелания!
– Гюнтеру? – почему-то переспросила тетя.
– Да, барону… И скажите ему, что он жестоко ошибся в капитане. Этот человек не тот…
Дима осекся, поскольку в компьютерном зале вдруг воцарилась небывалая тишина, и, окинув взглядом игроков, он ужаснулся – все они уже стали слушателями. Дима резко нажал сброс вызова, зачем-то пригнул голову и затаил дыхание. Только через две долгие секунды эфир стал наполняться милым уху щелканьем клавиш. Многим позже он узнал, что внезапная тишина посреди быстрого действия соответствует моменту, когда небесная навигация перестраивает его маршрут. Такпан знал следующий шаг.
