Послушник чуть не зашипел, глянул из недр кресла, будто загнанный боров.
– Ваши предположения о других Реликвиях беспочвенны, – холодно заявил он. – Известная угроза существенней сонма предполагаемых.
– И что же это, простите, значит? – удивлённо спросил генерал.
– Это значит, что вы хотите защитить церковь, постоянно подвергая её угрозе дестабилизации!
Густав невесело рассмеялся.
– Думаете, под прямым контролем Высокой церкви угроза дестабилизации станет меньше?
Родригес покачал головой.
– Я думаю, что есть способы справиться с угрозой, о которых вы, в своём ослеплении наукой, не можете и помыслить.
– И что это, простите, за способы? Как бы вы не изощрялись, Реликвия никуда не денется.
Родригес не ответил. Лишь угрюмо поглядел, стиснув зубы. Густав не сразу понял, в чём дело. А когда понял, едва нашёл слова.
– Да вы… вы же хотите уничтожить её! – чуть слышно выдохнул он.
Родригес испепелил его взглядом, разъярённый тем, что выдал больше желаемого.
– Мы учитываем все возможности, – процедил он.
Густав откинулся на спинку кресла, прижал ладонь ко лбу.
– Это самая большая глупость из всех, какие я слышал за свою жизнь, – сообщил он.
– Не глупее, чем рисковать будущим Церкви, – прошипел послушник.
– Но это же планета. Боюсь разочаровать вас, но у Королевства пока нет орудий, способных разрушать целые планеты.
– Вы недооцениваете нас, – пробормотал Родригес. – А это опасная ошибка.
– Так исправьте её! Просветите меня. Поведайте о мощи Высокой церкви.
Повисла тишина. Во взгляде Родригеса читалась откровенная ненависть.
– Я не собираюсь далее дискутировать с вами об этом, – наконец заметил послушник. – Я поклялся молчать. Но подумайте о том, что и вы, и я носим не свои одежды. Вы – учёный, забравшийся в мундир солдата.
Голос Родригеса сочился презрением.
– А я, перед тем как облечься в одежды Господа, на самом деле был солдатом.
Густав подумал, что если и вправду был, то уже очень давно. В лице и теле Родригеса не осталось и следа военной жёсткости и силы.
– Я сведущ в военном деле, – поведал послушник. – Вам стоило бы не забывать об этом.
– А ваш острый военный разум случайно не подсказывает вам, что попытка уничтожить Реликвию – это объявление войны инопланетной расе, намного превосходящей нас силами?
– Это вряд ли.
– Вряд ли? А почему? – искренне удивился генерал. – Насколько мы видим, Реликвия существует уже миллионы лет. А её поверхность – гладкая. Понимаете, на ней нет кратеров. Ни единого! Как же такое возможно без средств защиты? Мы даже не представляем, как Реликвия сообщается с пробами, которые мы помещаем на поверхность. Однако вы берёте на себя смелость утверждать…
– Никакого возмездия инопланетян не будет! – огрызнулся Родригес.
Густав подался вперёд, глядя священнику в глаза.
– И отчего же вы, чёрт возьми, так уверены, а?
Родригес встал и процедил:
– Потому что Господь дал нам оружие против врагов нашей веры не для того, чтобы сокрушить им нас!
– Простите, не понял, о чём вы.
Родригес презрительно хохотнул.
– Думаете, то, что нам даровано мощное оружие в столь мрачный час, – всего лишь совпадение? И совпадение ли то, что теперь перед нами моральная дилемма: надеяться на большее либо довольствоваться полученным? Генерал, ваш так называемый рационализм делает вас наивным. Перед нами – испытание веры.
Густав похолодел. В глазах послушника пылало безумие.
– Мы должны брать у Господа лишь необходимое. Всё остальное – простая и откровенная интеллектуальная жадность. Страшный грех!
