Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61 - страница 5

– Вдруг я утратила способность увлекаться? Влюбляться? Гореть? Как без этого жить?!

– Ну что ты! – Немного ехидно успокаивал наш рыжий крепыш свою длинноногую красотку-жену. – Кто угодно, но только не ты! Просто или подпития совсем лёгонькие. Или же нет пока достойных объектов для увлечённости, влюблённости и горения. Как только – так сразу первым дам тебе знать.

Но они не находили достойных объектов, увлекаясь, влюбляясь друг в друга, друг другом же и горя. Поцелуева решила, что, наверное, что-то такое есть в рыжих. Он – ничего не решал. Просто любил её.

Сергей Станиславович уже накрыл операционное поле. На месте анестезиолога стоял всё тот же Аркадий Петрович Святогорский, насвистывая песенку про Трёх Китов[6]. Да он и сам был одним из тех китов, на которых покоилась эта многопрофильная больница. И надёжная, как старая потёртая монета на удачу, операционная сестра Любовь – была на месте. На операционном столе лежала женщина лет сорока с чем-то, со слегка тревожным лицом. А кто бы на её месте не тревожился, да?

– Доброе утро, Оксана Анатольевна. – Деловито поздоровался начмед по акушерству и гинекологии Сергей Станиславович Родин. – Всё будет замечательно! – Обратился он к женщине.

– Знаю! – Жёстко сказала она.

– Премедикация! – Только и выдохнул Родин в Святогорского.

– Можно работать.

– Разрез.

– «Когда б мы жили без затей, я б нарожала бы детей от всех кого любила, всех видов и мастей…». Знаешь такую песенку?

Операция прошла успешно. Свежеиспечённые тройняшки лежали в боксах – на всякие случаи первых суток. Женщина чувствовала себя великолепно.

– Ну?

– Что – ну?

– Ну, знаю.

– Ко мне обратилась очень странная баба… То есть баба – не странная. Красивая, взрослая, обеспеченная такая баба. Та, что мы сегодня оперировали.

– Да. Красивая. Обеспеченная. Поздновато кинулась. Ну да лучше поздно, чем… И всё же в порядке. Ты чего такой? Тройня? Не тебе удивляться. ЭКО же! Ты сколько уже этих троен насоздавал?!

– Это да… – Рассеянно бормотал Родин, заваривая себе чай, а жене – кофе. И продолжил, как будто не заметив её ремарки. – Обратилась со странной просьбой. То есть не с просьбой. А как бы это… С запросом услуги, вот. Тебе как женщине будет интересно.

– Что это за услуга такая интересная, что «как женщине», а не как акушеру-гинекологу? – Оксана Анатольевна уже начинала выходить из себя. – Не тяни резину! Что с этой бабой не так и главное, почему я узнаю это только сейчас?!

– Всё так, всё так… В смысле акушерства-гинекологии и здоровья в целом. Ну, за психическое не берусь, не моя епархия.

– Родин! – Строго уставилась на него супруга.

– Хорошо. Вот почему…

Он недолго помолчал под выразительным взглядом Поцелуевой. Набрал воздуху и…

– Потому что уже есть официально зарегистрированные случаи суперфекундации. В репродуктологическом смысле уже вроде как и ничего такого особенного. А вот как женщине… Точнее: мне будет интересно, что ты как женщина по этому поводу думаешь. Или, вернее сказать – чувствуешь. Потому что я, как мужчина, в тупике.

И Родин рассказал своей возлюбленной вот какую историю.

Пришла к нему на приём действительно очень красивая женщина. Не так, чтобы юная – сорока пяти лет. Весьма обеспеченная. Чем-то она там по жизни занималась. Не то рекламными кампаниями губернаторов, не то пиар-сопровождением революций… не суть. Дела хоть и непыльные, но очень нервные и суматошные. И весьма высокооплачиваемые. И как-то за всеми этими делами, а так же за постройкой роскошного особняка с бассейном на заработанное от всех этих дел, забыла дама замуж сходить. И не то, чтобы забыла, а как-то достойных не подворачивалось. А если и подворачивались – так уже женатые. А дама в любовницах состоять не желала. И ещё забыла ребёнка родить. И не то, чтобы забыла, а как-то не от кого было. А если и было, то… Ну как-то так в общем – ничего оригинального.