– Отлично! – обрадовался Олег, беря из рук кадровика направление.
– Удачи Олег Матвеевич! – бросил кадровик уходящему парню в спину.
Когда за Грачёвым закрылась дверь, он, потирая руки, произнёс:
– Вот у Лопатина тебе охоту к юмору обязательно отобьют, а работать уж наверняка научат! Через горнило этого звена немало разных ухарей прошло, и никто надолго не задержался. Пороху не хватило. Ну а тебе – то я в любом случае не дам зачахнуть, земляков надо беречь. В крайнем случае, переведу плиточником. Там и деньги неплохие платят и работа чище. Да и народ грамотней.
Глава 3
Олег Грачёв тянуть не стал с оформлением, и через два дня ему выдали спецовку кровельщика. Особой радости к первой своей выбранной профессии он не испытывал, но задумка корректно отомстить за беды друга, отметала все неудобства в душе. Да и перспектива получить гуманитарную квартиру с удобствами, тоже лишней бы не была.
И вот настал первый рабочий день. Дата вроде знаменательная, но запомнилась она ему не с лучшей стороны. Полного знакомства с бригадой не получилось, так как она на этот момент была разделена на три звена. Как и говорил кадровик, все звенья трудились на разных объектах. Его направили в звено, в которое он и стремился попасть. Звено трудилось на сельском объекте в большом селе Федино. Что ему сразу бросилось в глаза, у всех мужиков в руках были увесистые авоськи. В обед он понял, что это были их обеды, которые они называли термосами. Члены звена все поголовно до одного, были выходцы из деревень, хотя жили в городе уже по нескольку лет. После военной разрухи в стране им было не до учёбы. Важнее тогда было помогать своим родителям по хозяйству, да и школы в те времена не в каждой деревне были. Поэтому грамотой они не блистали. Поголовно все мужики, из азбуки знали только букву «А», да «Я», а ещё могли без труда прочитать самоё популярное заборное слово из трёх букв. И любая газета или книга для них была детищем иного мира, в который они слепо верили, слушая в автобусе, что пишут в прессе. Но зато эти неучи очень грамотно могли ехидничать, играть в карты на деньги и пить бурачный самогон. Единственный мужик Кашин, носивший редкое имя Модест, не досаждал Олегу и охотно помогал по работе. Это был тот мужчина, о котором Мартын отзывался положительно. Он был невысокого роста, с небольшим животиком и кривыми ногами. Имел дурную привычку постоянно при разговоре сквозь зубы выкидывать тонкую, словно нитка слюну. Кургузую рабочую фуражку натягивал на лоб до отказа, так что глаз не было видно, поэтому голова его была похожа в этой несуразной фуражке на половинку разрезанного арбуза с хвостиком. Но когда он снимал этот неказистый картуз с головы, чтобы утереть пот со лба, то помимо лысины можно было заметить, умные глаза. Тем боле речь у него была содержательней, чем у остальных мужиков. Так что с первого взгляда и не скажешь, что он совершенно безграмотный человек. Олегу этот мужик сразу пришёлся по душе. Модест не только доходчиво объяснил ему с чего начинать надо работу, но и сам заправил бак соляркой, зажёг форсунку под котлом. Затем они вместе начали рубить битум и загружать котёл. Проходившая мимо их бытовки маляр, увидав, что в звене кровельщиков работает новичок, крикнула Олегу:
– Он тебя не только битум научит рубить, но и в обед обязательно познаешь азартные игры. Смотри не втянись с ним в это порочное дело, – наказала та. – Да и зачем ты такой хорошенький, как плюшевый мишка, к ним работать подался? Шёл бы к нам в бригаду малярничать. Мы бабы покладистые никогда не обидим. А у них ты и за писаря будешь, и за смоляного кашевара. Ну и конечно обяжут тебя исполнять функции скорохода в магазин. В общем, быть тебе спринтером, но не сказочным, а настоящим бегуном.
