Неожиданно кто-то грубо дернул мальчишку за плечо. Развернувшись, Элегор уперся взглядом в белоснежнейшую кружевную рубашку. Внутренне холодея от нехороших предчувствий – чуткие уши паренька не слышали ничьих шагов, – он поднял глаза и уставился в перекошенное от злобы лицо, хорошо знакомое по портретам в «Родословной королевской фамилии», которую его заставили выучить года три назад. Лицо самого принца Энтиора – высокого лорда – хранителя Гранда, лорда-дознавателя!
– Гаденыш! Как ты посмел коснуться моей миакраны?! – прошипел принц, изволив для начала лично отвесить нахальному ублюдку оглушительную затрещину.
Парнишка упал, но тут же вскинул голову, нагло глядя на Энтиора огромными от испуга серебристо-серыми глазами. Тряхнув вечно лохматой черной шевелюрой, мальчишка вытер рукавом кровь с разбитой скулы и упрямо поднялся на ноги.
Услышав за серебристыми стволами валисандров какой-то подозрительный шум и вопли, перемежающиеся шипением, напоминающим речь до крайности взбешенного Энтиора, Элия, сгорая от любопытства, отправилась выяснять, кто на сей раз перешел дорожку братцу и помешал мирному течению уединенного обеда ее высочества.
Пройдя по тропинке, огибающей валисандровую рощу, немного вперед, принцесса миновала кусты виса и увидела у миакраны «любимого» брата Энтиора и худого мальчишку со связанными руками, подвешенного за ноги к толстой ветке дерева. Энтиор, вне себя от ярости, «душевно» охаживал мальчишку хлыстом, а паренек извивался в тщетных попытках освободиться, скалился, как волчонок, и плевался, целясь в идеально белоснежную роскошную рубашку принца или, на худой конец, на его сверкающие сапоги. (К сожалению, из положения «вис вниз головой» до физиономии врага доплюнуть никак не удавалось.)
Секундного размышления оказалось достаточно, чтобы принцесса решила: мальчишку у Энтиора следует отбить. Вот он, прекрасный случай поразвлечься и насолить надменному брату!
«Первым делом – ошарашить превосходящего по силе противника», – всплыл в голове у девушки вольный перевод строчек из какой-то книги по стратегии. Приняв их как руководство к действию, Элия ринулась в решительное наступление.
– Ах, вот где тебя носит, мерзавец! – воскликнула принцесса, грозно нахмурив брови. – Весьма кстати, Энтиор, что нашел ублюдка!
Выхватив из рукава стилет, она перерезала веревку, и мальчик грохнулся в траву. Потирая ушибленный локоть и кривясь от резкой боли в профессионально исхлестанной лордом-дознавателем спине, он попытался тут же подняться на ноги.
– Пошли сейчас же, негодник! Ты принес миндальное печенье или до сих пор за ним не изволил отправиться? – Элия дала жертве небрежный подзатыльник, от которого мальчишка вновь чуть не свалился на землю.
К временно онемевшему от столь наглой атаки Энтиору (никто и никогда не смел прерывать работу лорда-дознавателя, а тем более отнимать у него жертву!) наконец вернулся дар речи. Бог сумел заговорить, вернее, холодно процедить, зловеще сузив глаза, полные бирюзового льда, и постукивая хлыстом по ладони:
– Сестра, я хотел убить сопляка лично!
– Но, милый, если это мой паж, то и наказывать его следует мне! Может быть, я сама сурово покараю его, коль он, скотина, провинился перед тобой! – Элия выдала одну из своих самых очаровательных улыбок и захлопала темными длинными ресницами, продолжая крутить в руке стилет.
Принц ошарашенно уставился на сестру, потом прошелся взглядом по ее стройной шейке, опустил глаза в декольте, полюбовался тонким стилетом в изящных руках, снова вернулся к шее, завораживающему отсвету синих жилок под бархатом кожи, и нервно сглотнул. У вампира заломило зубы от мучительно сладкой боли и нестерпимой жажды. Со стороны брата принцессу обдала такая резкая волна хищного желания, что его просто невозможно было не почувствовать.
