Я прекрасно помню, что сказала моя жена доктору. Любящая и проливающая слёзы на людях Марина, избегает даже смотреть в мою сторону. Словно от этого она может заразиться. Не говоря уже о том, чтобы помочь одеться или умыться. Нормально ел я последний раз в больнице. Фрукты, что принесли ребята с работы, почти заканчиваются, а дома есть нечего.
Марина уходит на весь день. Спросить её, где она пропадает, я не могу, так же как и попросить о чём-либо. Мою «речь» она не понимает. Точнее даже не пытается. Если я стараюсь её позвать, то в ответ вижу лишь брезгливое выражение лица, и моя жена отходит как можно дальше.
Марина опять уходит. Решаю, что её снова не будет целый день, но я ошибаюсь. Она возвращается с полными пакетами. Значит, ходила за продуктами… И я как ребёнок радуюсь этому. Но в пакетах лежат не продукты, а одежда. Женская одежда. Марина достаёт чемодан, с которым мы ездили в свадебное путешествие, и принимается складывать в него новые вещи. Молча. Но уже перед уходом она разворачивается и бросает мне в лицо:
– Надеюсь, когда я вернусь, тебя здесь не будет.
Смотрю на женщину, которую до безумия любил. Понимаю, что сейчас я ничто, но должно же быть хоть какое-то чувство сострадания? Ведь без помощи я не справлюсь.
Но его нет.
– Что? Молчишь? Господи, какой же ты… жалкий. – Марина выплёвывает слова с таким презрением, словно хочет избавиться от гадкого вкуса. – Жалкий, убогий и мерзкий. Ты ведь не мужчина, а так… существо. Видеть тебя не могу! И почему ты только не сдох?! Чтобы не было вот этого вот… – Ещё один презрительный взгляд и взмах рукой. – Было бы намного проще…
Она подхватывает ручку чемодана, поправляет ремешок брендовой сумки, купленной когда мы были в отпуске по цене моей зарплаты, и идёт на выход. Звук защёлкнувшего замка звучит как выстрел.
4. Глава 3
Надя
– Вальтер! Ты зачем залез на подоконник?! Думаешь так увидеть своего хозяина? Скучаешь? – Я чешу лоб собаки. Мокрый нос тут же утыкается в мою ладошку. – Давай слезай! Иначе нам обоим попадёт от мамы.
Мама была не в восторге от такого неожиданного подселенца, но на улицу собаку не выгнала. Пока мама жила у тёти Риты, проблем не было, но она вот-вот должна была вернуться. Надеюсь, что ненадолго. Мы с Вальтером вдвоём чувствовали себя более комфортно.
Я каждый день поднималась и звонила в квартиру Алексея. Сначала мне открывала Марина, орала, что вызовет полицию, но услышав от меня, что я сама с удовольствием расскажу полиции всё про неё, больше не пугала. Я спрашивала, вернулся ли Алексей. Бросив пренебрежительное короткое «нет», она захлопывала дверь перед моим носом. А в последние пару дней, мне даже дверь никто не открывал, хотя я точно слышала, что в квартире кто-то есть.
Даже соседи не знали, куда исчез Алексей. И мне ничего не оставалось, как проверять самой, вернулся он, или нет.
– Вальтер, ну, что случилось?
Пёс скулит и ведёт себя беспокойно. Никогда такого с ним не было. Если, конечно, не считать первого времени, когда он очень скучал по своему хозяину.
Как и я…
Отгоняю непрошенные мысли и, взяв морду в свои ладони, ещё раз спрашиваю:
– Ну, что случилось?
Вместо ответа Вальтер опять скулит, глядя на меня своими умными глазами.
– Пить хочешь? Или гулять?
При слове «гулять» Вальтер оживает, проявляя нетерпение.
– Сейчас, потерпи немного.
Вообще-то я уже с ним гуляла, но раз хочется, то почему бы и нет? Тем более я первый день в отпуске.
