– Ты давай, не груби сестре, я тебе сказала. – очередной раз пыталась строжиться Джами. – Она матери нашей помогает. Ты бы хоть элементарную благодарность проявил.
– А я проявлю. Я тебе сейчас проявлю! – решительно возгласил Тимур. – Ты там сидишь? Лучше приляг, а я тебе расскажу, как я ей безумно благодарен. Не хотел я тебе нервы мотать, но ты сама напросилась. – Джами рассмеялась в трубку и сказала:
– Ой да не пугай, сидит там – Иван Грозный. Пуганые уже.
– А вот счас и поглядим. Помнишь, я зимой к маме с сыном ездил?
– Ну, помню, конечно, и что?
– Ну вот. Звонит мне маманя Дамика, тетя Галия – золовка Файкина, и таким значит елейным тоном, говорит: «Тимочка ты не мог бы подъехать ко мне на работу?»
– Зачем? – говорю я ей.
– Надо поговорить. – отвечает она. – Ну, я приехал к ней, она тогда детской областной больницей заведовала. Зашел. И она мне начала, так, издалека: как дела, не женился, не собираюсь ли обратно, почему к Фае не зашел, она, мол, тебя так любит, так скучает, а ты даже не зайдешь? Ага, говорю, так любит, так скучает, что ни одного звонка за два года. Извелась вся, так скучает, прямо места себе не находит. Все вопросы через Ибрашку решает. – И Тимур рассказал сестре, какой у них дальше разговор с Галией вышел:
– Ну, ты бы хоть из чувства благодарности заехал к ней. – Галия пыталась войти в образ, но у неё это как-то вышло бесталанно. – Она столько для твоей матери сделала. Переживает.
– А вы меня что, позвали, чтобы рассказать, как меня тетя Фая любит? Так по сотке могли пообщаться…
– Ну да. – неуверенно ответила Галия.
– Я понял. Так я поеду тогда?
– Погоди, присядь. Даже не знаю, как сказать, – замялась Галия, – мама твоя очень больна. Да ты и сам знаешь. Её надо обследовать и везти в больницу.
– Так обследовали же уже. Диагноз ясен – Альцгеймер. Что тут еще обследовать?
– Да нет, ты не понял, – вставая из-за стола, сказала Галия. Затем отошла к окну, и, стоя спиной к Тимуру, продолжила:
– Её надо в стационар везти.
– Так, а там что? Опять обследование?
– Её надо положить в стационар. – выдохнула Галия.
– Как это? Я не понял. – Тимур не верил своим ушам. Он до последнего отгонял от себя мысль, что ему такое предлагают родственники. Не участковый доктор, не специалист в поликлинике, не няня, не какой-либо другой, чужой человек, а родственница.
– То есть, вы хотите мне сказать, что маму надо везти в психушку? В Затобольск? (Затобольск – поселок в костанайском районе, где в 1968 г. была открыта областная психиатрическая больница – прим.автора)
– Да.., Тимочка, ей там будет лучше, пойми, – извиняющимся тоном проговорила Галия. – Там уход за ними, медикаменты, контроль… – Тимур сжал кулаки, всё его тело напряглось и он, еле сдерживая себя, спросил у тетки:
– А вы не боитесь мне такое предлагать?
– Ой, Тимочка, ну что ты опять начинаешь? Это не я предлагаю… – Галия запнулась, обернулась, что-то быстро обдумывая, посмотрела на каменное лицо Тимура и сказала: – Это Фаина предлагает.
– Почему-то я даже не сомневался, – в его голосе появился ледяной оттенок, – а что ж она сама мне об этом не сказала?
– Ну она, это.., побоялась, что ты её не поймешь.
– А вы значит не побоялись? Да? – зло ухмыляясь, резанул Тимур.
– Ну, я – врач, она меня попросила.., я не знаю. Ты сам решай, Тимур, хорошо? – уже сожалея, что вообще согласилась на подобный разговор, сказала Галия.
