Родственники - страница 27

– Посмотрите, уважаемые депутаты, что делает этот человек с моим домом. Строит себе стену, а ставит ее на моей земле, мой дом превратил в стройплощадку. Никакой управы над ним нет, что хочет, то и делает. То весь его домашний скот у меня во дворе гуляет и пасется, то его куры на моем дворе ищут себе корм, теперь и сам решил за счет меня себе хоромы построить. Прошу вас, уважаемые представители власти, помогите мне, уберегите от этого ненормального. Не хочу я с ним связываться, заставьте его убрать свою стену из моего коридора и поставить ту перегородку, которая была раньше, она была очень по душе мне, я и кирпичи в карьере делал самолично, и ставил ее самолично.

Депутат Баязов Пантелей Никифорович засмеялся. Анна Акимовна была женщиной очень серьезной и смеяться во время разборок в чужом доме себе не позволяла. «Не так поймут» – думала она.

– Филипп Ильич, ты же понимаешь, старую стену уже никак не поставишь, – произнес Пантелей Никифорович. – А зачем, Владимир Ильич, убрал ты ту перегородку? – кивнув в сторону Владимира, спросил депутат.

– Говорит, рушилась стена, – не дожидаясь ответа, сказал Филипп.

– А что, не рушилась? – вопросительно заметил Володя.

– На твоей стороне, может, и рушилась, на моей нет, – со злостью произнес Филипп Ильич. – Тебя не устраивала стена – построил бы на своей стороне, какую хотел, шириной хоть во весь коридор твой.

– Так я и сейчас строю за свой счет, от тебя же не попросил ничего и никаких условий не поставил. Вижу – надо менять и меняю, – произнес Владимир Ильич, глядя на депутата райсовета.

– А на чьей земле строишь? На моей, – перебил брата Филипп.

– А где тут твоя земля? Посмотри, пусть депутаты твои измерят – какую с моей стороны взял полоску земли, такую же с твоей. Вместо простого «спасибо», что я тебе за свои деньги стену ставлю, ты мне депутатов приводишь, да в воровстве обвиняешь…

– Не надо мне никакой стены, понял, – перебил снова Владимира Филипп. – Верни мне старую стену. Как хочешь – верни и на старое место поставь, пока я в суд не подал. Не нужна мне капитальная стена, зачем она мне, – глядя на депутатов, продолжал Филипп. – Та кирпичная тоже была капитальная, отштукатуренная, побеленная, служила столько и столько еще прослужила бы. Выдумал себе, занятие нашел, без спроса, без согласования, – продолжал Филипп…

– Но, Филипп Ильич, – вмешался Пантелей Никифорович, перебив его, – как дальше-то быть? Забудь про старую стену, и кирпичей твоих красивых и прочных нет, и стена уже почти стоит, еще пять рядов – и, пожалуйста, крепкая, настоящая стена…

– А я не хочу хорошую стену, я хочу свою, старую.

– Этой стены уже нет, забудь про это, – сказал уже в который раз депутат.

– Филипп Ильич, – вмешалась до сих пор слушавшая спор двух братьев депутат сельского Совета Анна Акимовна, – Володя вам и отштукатурит с вашей стороны, и побелит, если надо. Не сваливать же новую стену, в самом деле.

– А я что, пригласил вас, чтобы его поддерживали? Я же вас пригласил, чтобы вы меня поддерживали, – недовольно, не глядя ни на кого, обиженно произнес старший сын Ильи Габо.

Пантелей Никифорович посмеялся, стараясь все перевести в шутку и мирно закончить пустяковое дело:

– Закончишь здесь, Володя, и мне поставь такую стену. Хочу хлев разделить на две части, он у меня огромный получился. Хочу вторую часть под кладовку пустить, а то негде мешки с мукой держать, комбикорм для скота и все прочее. А тебе, Филипп Ильич, я скажу как друг: брось дурью маяться. Если не хочешь помочь, то не мешай. Тут человек все по закону сделал, напрасно ты нас от своих дел оторвал. Если подашь в суд, сам приду и расскажу судье, что Филипп Ильич из ума выжил и хорошее от плохого не может отличить. Давай бывай, Владимир Ильич, доканчивай. Молодец, стену поставил ровную, как настоящий мастер-каменщик шестого разряда. Пошли, Анна Акимовна, видишь, люди работают, а мы отрываем их от дел. Даже дети его, как пчелки, трудятся, а ты вместо того, чтобы гордиться таким братом, скандалы устраиваешь. Не прав ты, мой друг Филипп, не прав, – сказал депутат и вышел. За ним вышла и Анна Акимовна.