Родственные души в Сеуле - страница 28
Я не привык бывать в компаниях ребят, которые тусуются вместе изо дня в день. Мне плохо от того, что я чувствую себя чужим, и не потому только, что я в Америке. Меня раздражает это напоминание, что у меня вообще нет друзей.
Хотя Ханна и окружена ровесниками, и смеется в нужный момент вместе со всеми, но как будто находится немного в стороне. Я хорошо помню, как Ханна рассказывала анекдоты, а я хохотал до колик в животе. И я не врубаюсь, наблюдая сейчас за ней в этой компании. Она слишком старается стать своей.
Во мне борются разочарование и печаль.
Почему она так старается спрятаться? Она никогда ни за кем не следовала.
Инструктор дает свисток, и все объединяются в пары для выполнения упражнения. Ханна подбегает и встает рядом с высоким загорелым парнем, которого наверняка зовут Чадом. Он смотрит на нее с легкой улыбкой и опускает взгляд на ее грудь.
Я удивлен, как сильно хочу ему втащить.
Сжимаю руку в кулак и играю желваками. Получше всматриваюсь в лицо, чтобы представить, как бью по его идеально отбеленным зубам.
У меня кровь стынет в жилах, когда я внезапно узнаю его.
Мне вдруг снова десять лет. Нейт Андерсон держит мой ЭпиПен[5] над головой, а я подпрыгиваю, пытаясь дотянуться до него. Меня окружают его смеющиеся приятели, я на четыре дюйма ниже всех, я переживаю, что никогда его не верну.
Мне снова одиннадцать лет. Нейт Андерсон прижал меня в школе к стене, угрожая сломать руку, если я не позволю ему списать контрольную по математике. У меня горит плечо и, кажется, вот-вот польются слезы. Я с трудом заставляю себя не плакать.
Мне снова двенадцать лет. Нейт Андерсон хватает мою сумку GameStop с видеоигрой, на покупку которой я копил все лето. Я притворяюсь храбрым и кричу, чтобы он ее немедленно отдал, а он только смеется надо мной. Все смеются надо мной. Он меня не боится.
И тут Ханна встает перед ним. Говорит, сволочь, отдай сумку, иначе она расскажет его матери, как он курил сигареты за шкафчиками. Я никогда раньше не слышал, чтобы Ханна так ругалась. А потом она наклоняется и шепчет ему на ухо, что расскажет его друзьям, как ему потом было плохо.
Самодовольная ухмылка на лице Нейта выглядит натянуто. В его глазах страх. Он боится Ханну, но отшучивается и бросает мою сумку на землю. Ханна поднимает ее и делает вид, будто ничего не произошло. Она идет домой пешком, а я тащусь за ней. Она говорить о фанфиках, которые хочет написать по вселенной «Звездных войн». И спрашивает меня, о какой вселенной написал бы я.
Восемнадцатилетний я сгибаюсь пополам и хочу блевануть. Это жара, только и всего. Я больше не тот тощий, мелкий, слабый ребенок. И Нейт Андерсон ничего для меня не значит.
Но он явно что-то значит для Ханны.
Я больше не могу на это смотреть. Отворачиваюсь и ковыляю назад тем же путем, каким пришел.
Во время своего восхождения к славе за последние несколько лет я понял две вещи. Во-первых, люди будут использовать меня, чтобы получить то, чего они хотят. Во-вторых, чтобы получить то, чего хочу я, мне нужно, в свою очередь, использовать людей. Что мне с того, что я был хорошим парнем? Я конкретно перегружен работой, и мне недоплачивают за то, что я делаю для компании. Я из кожи вон лезу ради них, работаю в основном по вызову, чтобы играть роль Кима Джина Сока всякий раз, когда им потребуюсь, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. И у меня нет друзей, чтобы этим поделиться, нет жизни вне работы. На съемочной площадке меня наставляют, как школьника. Моя партнерша по фильму и мой менеджер обращаются со мной, как с грязью.