Потом мой день потек вяло. Кимран, увидев меня на кухне, предупредил сразу, что комната за мной сохраняется, но я официально, с сегодняшнего дня, у него больше не работаю. Я, опешившая от такой новости, решила разузнать у своего, уже бывшего, начальника, в чем же причина этого решения? На что он заявил – просьба Нуара. И у меня сразу руки зачесались найти того белокурого и оторвать ему его рога! Ну вот зачем он это сделал?! Деньги я ведь тут нормальные получала – как раз на хорошую еду хватало и мелочи всякие, а он взял и лишил меня этого! И что мне теперь делать? Расплачиваться со счета Норма? Опасно. Вот же гаденыш! Увижу – убью!
Донельзя злая, я приготовила себе еды и опять ушла наверх. И больше в тот день я из комнаты не выходила. Обдумывала различные способы расправы над Нуаршаном, когда он завтра тут объявится. Придумав уже к ночи десять максимально кровожадных, окончательно успокоилась и опять раньше обычного уснула, даже несмотря на очень громкую и не всегда приятную музыку, доносящуюся из клуба.
А под утро со мной случилось то, чего я всё это время так боялась – мне внезапно стало плохо. И причиной тому был не ребенок, или что-то ещё, я просто поняла: наступил тот день, когда уже пора вводить сыворотку. Адская боль, словно взрыв, разбудила меня: возникнув в позвоночнике - она пронеслась лавиной по всему телу всего за секунду, однако сила её была такова, что я даже закричала и выгнулась. Едва я успела, минут через пятнадцать, отойти от первого приступа, меня настиг второй, потом ещё примерно через такой же промежуток – третий... потом ещё, и ещё...
В перерывах между ними, едва не теряя сознание от боли, я вдруг поняла, что судьба, которая до этого, можно сказать, просто одаривала меня, невезучую, подарками, но теперь она опять отвернулась от меня, и снова в моей жизни наступила черная полоса. Не скажу, что я была к этому готова, невозможно быть готовым к плохому, но я этого, определенно точно, ждала…
Не знаю сколько продлились эти мучения, та агония – мне же показалось, что гребанную вечность я извивалась на мокрых, от моего пота, простынях, глухо стонала, проклиная всех и вся, и мечтала пережить этот кошмар.
А ещё я обнимала руками живот, поглаживая его я разговаривала с неразумной крохой, успокаивала, обещала, что с нами обязательно всё будет хорошо... И почему-то я опять вспоминала проклятого Кейрана! Я опять хотела, чтобы именно он помог мне, будь он неладен!
А потом, так же внезапно, как всё это началось, так же внезапно и закончилось. Боль ушла, оставив только сильную слабость и поселив во мне зародыш отчаяния.
Кое-как совладав со своим, едва слушающимся команд, телом, я скатилась с кровати и фактически ползком добралась до ванной. С трудом приняв душ, вернулась в комнату, оделась во все чистое, сняла насквозь промокшее постельное белье, и уселась прямо на пол: стульев в крошечной комнатушке не было, да и места им бы тут не нашлось. Примерно два на три метра помещение – тут и так с трудом умещался платяной шкаф, узкая кровать и видавший виды обшарпанный комод.
Кушать, после того, что я пережила, мне не хотелось. Единственное, о чем я сейчас могла думать - что пора, пожалуй, на время забыть о своей гордости, и если Нуаршан не принесет сегодня мне сыворотку - в чем лично я сомневаюсь, то надо будет просить Кимрана позвонить ему, а уже Нуара - отвезти меня к Кейрану.
