– Ты слишком волнуешься и постоянно смотришь на всех, кто вне площадки, – Нуаршан аккуратно приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Смотри только на меня. Считай, что никого там нет. Только ты и я. Всё. Забудь обо всём остальном.
– Я стараюсь. Но я слышу, как они шепчутся, слышу, как ездит камера, даже как скрипит кресло под режиссером! Словно какое-то наваждение. Эти звуки отвлекают меня, и… плюс я сильно стесняюсь. Я ведь никогда прежде ничем подобным не занималась. Они смотрят на меня, ждут. А я всех подвожу.
– Никого ты не подводишь, не говори глупостей, – успокоил меня мужчина. – Просто сосредоточься на себе, на мне. Подумай о чем-то грустном… – на миг его лицо омрачилось. – Но…
– Но если это мне поможет… – продолжила я его фразу. – Ты ведь о моем бывшем муже хотел сказать? – он утвердительно кивнул. – Говори.
– Вспомни, как позвонила мне, когда он лежал в больнице. Только на мгновение, этого будет достаточно…. Сосредоточься на тех эмоциях, что испытывала в тот момент. А потом, когда я буду уходить, вспомни, как была рада, наконец, от него избавиться. Смотри на меня и представь, что я – это он. И запомни – на тебе маска, – он прикоснулся к белой ажурной полумаске на моем лице, – всё это ненастоящее, это – только твоя роль.
– Боюсь, что тебя представить в роли него будет сложнее всего.
Как я могла представить на месте моего мужа, который предал меня, унизил, изнасиловал, едва не убил и растоптал мою гордость, фактически втоптав в грязь, мужчину, благодаря которому я жива, и который сделал для меня больше всего… Как можно сравнить белокурого ангела, что стоит сейчас напротив меня с тем предателем?!
В белых простых одеяниях: легкой рубашке с длинными рукавами, белоснежных брюках, даже без крыльев он смотрелся настоящим ангелом. Красивый, статный, гордый… прекрасный. Ради образа он снял практически все свои украшения, а татуировки, которые выглядывали из-под воротничка рубашки, ему загримировали.
Я должна постараться. Ради него я справлюсь со всем.
– Хорошо. Обещаю, сделаю всё, что могу, – твердо произнесла я и высвободилась из его объятий.
– Я готова! – полная решимости, выкрикнула я в сторону режиссера и снова повернулась к злосчастной стене.
Давай, Мила. Вспомни «любимого» бывшего мужа. Вспомни, что он сделал, вспомни, как ты хотела в тот миг, чтобы пришел Нуар и спас тебя… Как молила об этом, шептала это. Глотая слезы, произносила его имя…
– Мотор! Начали!
Я обхватила себя руками, меня всю затрясло мелкой дрожью, а на глазах выступили слезы. Страх перед неизбежным, ужас от того, что скоро со мной может свершиться, и надежда на него!
– Мила, приготовься! – очередная команда режиссера, и я медленно обернулась, а заметив в ярком свете ламп высокую фигуру в белом, раскрыла объятия и побежала к нему, и по моим щекам потекли слезы.
Мужчина крепко обхватил меня, прижал к себе и спросил, что случилось, а я в ответ… видимо, из-за нервов начала бормотать что-то несуразное.
Обхватив его лицо ладонями, забыв английский и свой родной русский, я стала говорить, молить его на странном языке:
– Я… я со страха всё забыла, – и глаза у меня полные ужаса. – И что это за язык? Откуда я его знаю?!
– Всё хорошо, – когда я произнесла первые слова, мужчина едва заметно дернулся, словно чего-то испугался. Но он практически сразу взял себя в руки, отчего я подумала, что мне только показалась такая странная реакция. – Какой язык?
