– Мы сегодня встретимся? – спросил Мирон, отпивая из чашки свежезаваренный чай. Почему-то он не любил кофе, и от этого Арс всегда чувствовала себя немного виноватой. Словно это она не смогла найти нужных слов, чтобы убедить его влюбиться в этот напиток.
– Не знаю, Мирош. Я сегодня столько всего должна сделать, поэтому что со мной будет к вечеру, понятия не имею. Может, лучше завтра?
– Завтра так завтра, – согласился он и запихнул целиком в рот самую большую красную ягоду. – Ты только напиши мне, как с «Форматом» поговоришь, хорошо? Интересно, что они скажут.
– Я и так знаю, что скажут, я ведь это уже проходила, и не раз. Они принесут извинения, а потом озвучат одну из стандартных причин для отказа – например, что билеты никто не покупает или у них внезапно сломалась аппаратура. Могут, конечно, придумать и что-то более оригинальное, но итог будет один – концерт они отменят. Я им, конечно, позвоню, но, уверена, толку от этого не будет.
Да, ситуация повторялась. Еще тогда, несколько лет назад, когда Арс повздорила с Артуром, он начал действовать незамедлительно. Концерты срывались один за другим, ей отказывали как проверенные, так и новые площадки. Каждый раз они находили веский предлог, чтобы разорвать отношения. Кто-то даже платил неустойку, но эти деньги нисколько не компенсировали ни моральные, ни финансовые потери, которые несли «Блики».
Видимо, на какое-то время Велееву надоело ее прессовать, он чуть ослабил тиски, поэтому Островскому и удалось организовать «Лунным бликам» несколько приличных концертов. Однако продюсера не стало, да и Арс снова вспылила и наговорила Велееву дерзостей, поэтому он решил возобновить атаки.
Хватило бы у Эдуарда Островского связей и сил, чтобы противостоять Артуру? Не стало ли его влияние ущемлять не только самолюбие Велеева, но и деловые интересы? Если да, то смерть продюсера выглядит действительно очень подозрительной.
– Эй! – Мирон больно ущипнул Арсению за попу, и она вскрикнула. – Давай вылезай из своих мыслей и иди в душ, а я пока посудомойку загружу.
Арсения послушно встала, залпом допила кофе и отправилась в ванную. Мирон ворвался к ней, когда Арс уже забралась в кабинку и намылила голову. Сначала через шум воды ей почему-то показалось, что Мирон что-то болтает ей о посудомойке – ведь он только что собирался ее загружать. И никак не могла понять, почему он так взволнован. Оказалось, что речь про ее автомобиль.
– Горит?! – прокричала она, выскакивая из душевой. – Как это моя машина горит?!
Мирон собрался первым. Пока Арс в исступлении носилась по квартире, он успел натянуть на себя одежду, найти и сунуть ей в руки спортивные штаны, футболку и куртку. Арсения кое-как оделась, и они с Мироном выбежали на улицу. Первое, что увидела Арс, был дым. Много дыма. Он валил из автоматических ворот въезда на парковку, окутывал пространство вокруг, а потом, не доходя до толпы, рассеивался в утреннем небе. Дом был оцеплен, пожарные натянули бело-красную ленту, чтобы зеваки не мешали им работать, и сами сновали туда-сюда. Толпа людей возле дома с любопытством заглядывала за ленту, но подходить ближе все боялись.
– Сочувствую. – Сосед из квартиры напротив, полный дядечка в очках с толстыми линзами, подошел к ним, кивнул Арсении, пожал Мирону руку. – У вас была хорошая машина.
– С чего вы взяли, что загорелась именно машина Арсении? – спросил у него Мирон.
