– Вот нет ни сил, ни желания и, главное, – никому это не нужно, а я должен быть на этом чертовом вокзале. Я же там обычный манекен. Ношу на себе ментовскую форму и прохаживаюсь взад-вперед. Все… Больше никаких дел, – в сердцах просипел Вован, – Не хочу никуда ехать.
Монолог уставшего полицейского подействовал на Владлена неожиданным образом. Его лицо изменилось, в глазах вспыхнули хищные огоньки:
– Слушай! А давай я вместо тебя подежурю пару часиков, – с готовностью предложил он поехать на пригородный вокзал и исполнить там роль постового.
– Влад, что за идиотское предложение? Ты? Вместо меня? – покривился Вован.
– А что здесь такого? Нормальное предложение. Ты же сам сказал: вся роль – манекен в ментовской форме. Как в театре у актеров второго плана. Моя специализация.
– Во-первых, ментов больше нет. У нас полиция. Мы преступников ловим и людей защищаем. Это тебе не второй план, а передовая, – с обидой произнес Вова на уничижительное высказывание друга о его роли в делах правопорядка.
Владлен, как опытный манипулятор чувствами других людей, сделал безошибочный ход, раззадорив своего товарища. Зная характер «бравого» полицейского, он выдал очередную подколку:
– Вова, я знаю, что у вас не сладко, – произнес он примирительно, – не зря же пенсия с 43 лет. Тебе пятнашка осталась. С людьми работать не сахар.
– Еще какой «не сахар», – удовлетворенно буркнул Вова и, ожидавший именно такой реакции, Владлен с показной грустью тихо промямлил:
– Хирурги тоже с людьми работают. Но у них пенсия в 65. Потому что проще. Разрезал челдобрека, зашил.
Сравнение работы хирурга с работой в полиции и в особенности тон, которым оно было сделано, получилось столь издевательским, что Вован не выдержал и гневно взорвался:
– Влад! Да что ты понимаешь? Разок попробовал бы карманника с ножичком догнать и «ласты» ему заломить. Стометровка и бои без правил в одном флаконе. У спортсменов, между прочим, чуть за тридцать, и профнепригодность по возрасту.
– Ты еще скажи, менту надо, как балерине, форму поддерживать. Не бухать, опять же, – не унимался Владлен.
– Это…, – Вован ткнул пальцем в бутылку водки, – отношения к делу не имеет. Мент на дежурстве ни-ни. Сразу увольнение. Да и работа опасная, – насупился он обиженно.
– Извини, – желая разрядить обстановку, примирительно произнес Владлен, – Как там в вашей песне «Наша служба и опасна, и трудна, и, на первый взгляд, как будто не видна». А я только про вторую часть сказал. Про первый взгляд.
Актер второго плана продолжал хитро подшучивать над своим ментовским товарищем, но Вован скрытого сарказма в его словах не заметил и извинением друга удовлетворился.
– То-то. Хорошо чужой задницей ежей давить. А своей колко, – потеплел Вова и, следуя негласным правилам примирения, налил себе полную стопку водки, залпом выпил ее и закусил кусочком колбасы.
– Все… Теперь на службу, – строго скомандовал он сам себе, но с места не сдвинулся. От выпитой водки полицейский Вова отяжелел и сходу выполнить собственную команду не смог. Он сделал безуспешную попытку распрямиться и, не закончив ее, вновь погрузился в кресло.
– Н-да, – поморщил лоб Владлен, наблюдая за потугами товарища, – тебе сейчас только за хулиганами бегать.
– А я их, как мух, бац – растопырив пальцы, хлопнул ладошами Вова. Он окончательно захмелел и расплылся в благодушной улыбке.
– Ладно…, – окончательно утвердившись в своем решении, Владлен положил руки на стол, – мое предложение в силе. Я поеду на вокзал. А ты пару часиков поспишь.
