А как нежен и деликатен он, когда они остаются наедине! Как ласков бывает, когда чувствует рядом ее присутствие, когда спокоен за ее безопасность, когда не ревнует ее. И как она могла увлечься Журавлевым, почему? Конечно, он безумно красив, но, не посмотри он на нее особенным, долгим взглядом, не зацепи он ее этим, разве обратила бы она на него внимание? Подумала бы, да, он красив, ну и что? Вероятно, сравнила бы его с известным французским актером, может быть даже представила его в кино и подумала бы, что неплохо было бы заполучить его в друзья, чтобы почаще видеть его, наслаждаться его красотой…
Женя вздохнула. И что только в голову не лезет! Как можно вообще заполучить кого-то? Он что, вещь? Красивая вещь, которую хочется держать в своем доме? Она вспомнила, что поначалу ей хотелось не просто видеть его чаще и желательно у себя дома, но и прикасаться к нему, как к красивой, милой и породистой собаке, которую так и хочется потрепать по загривку, почесать за ушами, потискать, поцеловать…
Вспоминая свои первые чувства к Павлу, Женя вдруг почувствовала такой стыд, от которого она готова была задохнуться! Ей реально стало тяжело дышать. Но это же чистая правда! Она реально захотела его заиметь как вещь, как домашнее животное. Но потом случилось и вовсе ужасное – она захотела им завладеть. Разве не для этого она пришла к нему домой, когда он простыл, чтобы увидеть его слабого, беспомощного и, пользуясь его слабостью, проникнуть в его жизнь и постепенно приручить его к себе? Но она не удовлетворилась этим, пошла дальше – он стал вхож в ее дом, познакомился с ее мужем. Что это было? Как она могла это допустить, да еще при этом зная, что Ребров все видит и понимает! Неужели все это уже ради острых ощущений?! Что это, как не желание развлечься от безделья?! Будь Тоня прямолинейнее, не пощади она ее чувства, точно сказала бы: с жиру ты бесишься, Женька!
И тут ей на голову посыпались воспоминания, от которых и спасения-то никакого не было! Эта чудовищная по своему цинизму идея заполучить теперь не только красавца Журавлева, но и дом в подарок от мужа, дом, в который она могла бы приглашать к себе того, кого захочет и посчитает нужным! Это как же нужно любить свою жену, чтобы даже после того, как она ушла, прихватив ребенка, искать для нее дом, присылать ей ссылки и фотографии!
Вика между тем продолжала рассказывать. Горячий чай, капля коньяка и близкая подруга – все это дало возможность ей рассказать во всех чудовищных подробностях о своей жизни. Как же отличался ее рассказ от Жениных мыслей и воспоминаний, от которых ей было уже не избавиться! А ведь все это было! И измены мужу, и желание заиметь дом.
– Он не простит меня, Тоня, – вырвалось у Жени, когда Вика внезапно замолчала, словно у нее иссякли силы.
– В смысле? – Тоня повернулась к ней. И как-то сразу все поняла. – Женечка, он простит, вот увидишь. Главное, что ты все осознала. И это просто счастье, что ты еще не выбрала дом и не переехала. Вот тогда, возможно, обратного хода и не было бы.
– Тоня, они с Ребровым хотели поехать за нами в Балашиху… – Женя вздохнула.
– У тебя хороший муж, и ты это должна понимать. Вот просто включи мозги!
– Девочки, я спать. Устала – глаза сами закрываются. Спасибо вам за все. Вы такие хорошие, у меня просто нет слов… – Вика обняла их и ушла.
– Я тоже пойду спать, – сказала Тоня. – Тоже устала, понервничала… А ты, моя дорогая, соберись, все обдумай и возвращайся уже домой. Если ты потеряешь Бориса, будешь настоящей дурой. И его быстро подберут, можешь не сомневаться. Он женится и заберет у тебя сына.
