Несколько мучительных секунд спустя из оцепенения меня выводит стук телефона, что выпал из ослабевших пальцев и ударился о мраморный пол.
– Не останавливайся, – Рафаэль небрежно взмахивает огромной ручищей, – мне очень интересно, какого мнения обо мне будущая невестка.
– Вы давно здесь стоите? – выдавливаю осипшим от волнения голосом.
– Достаточно, чтобы выставить тебя за порог своего дома.
Господи, ну почему от одного только присутствия этого мужчины у меня трясутся поджилки? Мало того, что дыхание дается с трудом, но когда он начинает приближаться, каждый его шаг чувствуется так, будто Рафаэль наступает мне прямо на горло, лишая возможности глотнуть новую порцию кислорода. Кажется, мир вокруг исчезает, и пока бесовские глаза нагло блуждают по моему практически голому телу, меня словно затягивают невидимые силки. Мне становится душно, кожа будто вспыхивает огнем. Черные зрачки Рафаэля жалят подобно скорпиону, впрыскивая в мои вены чистейший яд, парализуя дрожащую плоть феромонами. Не могу пошевелиться. Хочу убежать, но ноги не слушаются, хотя мозг бьется в истерике от столь подавляющей ситуации.
– Я… я… это не то, что вы подумали…
Замолкаю, когда будущий свекор сокращает последние сантиметры между нами, вторгается в мое личное пространство и разворачивает меня лицом к себе, тем самым лишая возможности говорить членораздельно. Он своими грубыми пальцами хватает мой подбородок и заставляет смотреть себе прямо в глаза.
– Никогда не оправдывайся передо мной.
От глубокого, дьявольски красивого баритона сердце панически бьется в груди, глаза застилает мутная пелена страха. Но в тоже время откуда-то изнутри поднимается волна желания. Мне словно жизненно необходима его близость, словно он единственный источник воздуха, и ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы я забилась в удушье, как бабочке в паутине. Хочется свалиться на пол к его ногам, лишь бы выбраться из капкана горящего взгляда. Рафаэль надавливает большим пальцем и жестко очерчивает ложбинку над верхней губой, окончательно лишая меня воли. Сейчас я ощущаю себя хрупким мотыльком в лапах беспощадного тарантула.
– Ты не нравишься мне, Сола. – Грубый, хриплый голос словно касается меня, пробираясь под самую кожу. А когда Рафаэль шероховатой подушечкой пальца проходится по нижней губе, я резко выдыхаю, чувствуя на его коже свое горячее дыхание. – Очень не нравишься. – Он медленно заправляет непослушный локон мне за ухо, а я не в силах даже пошевелиться. Рафаэль слишком близко, так, что чувствую его всеми фибрами души и трепещу от малейшего прикосновения. – Ты не ровня моему сыну. Я разрешил Маттео поразвлечься с тобой, но как только скажу закругляться, ты в ту же секунду будешь выброшена как ненужная игрушка.
Его жестокие слова мгновенно развеивают туман возбуждения, и я шумно вбираю воздух, моргая как испуганная девчонка. Вместо былого волнения меня до краев заполняет жгучая ярость. Стоит только здравому смыслу вернуться в мое затуманенное сознание, отбрасываю его руку и отшатываюсь от Рафаэля, словно дотронулась до оголенного провода.
– Ложь! – заявляю дрожащим голосом, а к горлу подкатывает болезненный ком, и я прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы сдержать предательские слезы. Делаю глубокий вдох и уже решительнее добавляю: – Матвей – взрослый мужчина, думаю, он вправе сам сделать свой выбор. – Вздергиваю подбородок и для придания храбрости до острой боли впиваюсь ногтями в ладони. Этот сноб не запугает меня. Матвей любит меня, а все, что сказал его папаша – ложь! Грязная ложь! – Думаю, вам стоит смириться с выбором сына. Тем более, в вашем возрасте я бы старалась как можно меньше нервничать, синьор Росси, – едко отвечаю этому наглецу и нервно облизываю губы, которые до сих пор горят от его откровенных прикосновений. – И знайте, я не отступлю!
