Роковые иллюзии - страница 21

В разведывательной работе, как стало известно впоследствии, использовали специальные термины, начиная с таких очевидных эвфемизмов, как «явка» для обозначения тайных рандеву и «легенда» для обозначения историй, придуманных для прикрытия, и кончая «дубками» или «тайниками» для обозначения мест, где оставляют донесения, и «книжками» – для обозначения паспортов или «земляками» – для обозначения коммунистов других стран. «Кличка» означала кодовое имя; «подстава» – провокатора; «внутренник» – так называли внедрившихся агентов, а «расчет» означал физическое уничтожение вражеского агента. Орлову как офицеру советской разведки также пришлось овладеть всеми практическими приемами ремесла, включая умение оторваться от полицейского наружного наблюдения, выбирая сложные маршруты, при этом излюбленным методом была смена видов транспорта, например пересадка из автобусов в такси. Для передачи документов отдавалось предпочтение библиотекам и погруженным в полутьму кинозалам. По словам Орлова, в 20-х и 30-х годах ОГПУ особое предпочтение отдавало использованию кабинетов «доверенных дантистов и врачей», которые были излюбленными местами действительно важных встреч^>34.

По словам Орлова, чтобы отличить провокаторов от настоящих осведомителей, требовалось обладать шестым чувством. В подтверждение он рассказывает в своем «Пособии» о случае, происшедшем в одном парижском кафе во время пробной «встречи» с высокопоставленным сотрудником французского министерства торговли. Рандеву, как рассказывает Орлов, было организовано с целью дать оценку этому чиновнику, который за последнее время неоднократно намекал советскому торговому представителю во Франции, что готов сотрудничать с русскими. В доказательство своей искренности француз передал папку с секретными данными, касающимися торговой политики его правительства в отношении СССР. На первый взгляд, он казался потенциально ценным источником, однако было в обстоятельствах прямого контакта с ним нечто такое, что насторожило советского офицера. Инстинкт подсказал ему, что следует проявить чрезвычайную осторожность при проведении этой встречи. С этой целью он позаботился о том, чтобы направить двоих своих самых верных агентов для наблюдения за встречей со стороны. Она была запланирована в не вызывающей подозрений обстановке многолюдного парижского бистро^>35.

Как оказалось, принятые меры предосторожности оказались отнюдь не лишними. Орлов рассказывает далее, что, как только советский офицер сел, он заметил двух мужчин, сидевших за несколько столиков от него. «Эти двое похожи на полицейских агентов», – сказал он вызывающе французскому чиновнику, который слишком поспешно постарался развеять его беспокойство: «На мой взгляд, они выглядят как типичные представители среднего класса, брокеры, возможно, которые заключают свои сделки в кафе».

Как только офицер ушел, французский чиновник из министерства торговли, как сообщили наблюдавшие за ним агенты, сразу же поднялся и пересел к этим двум мужчинам, и у них завязался оживленный разговор. Агенты подслушали, что упоминалось о Коминтерне и несколько раз о России и русских, а затем один из французов оплатил счет и все трое уехали в одном такси!

В 1965 году Орлов раскрыл ЦРУ, что имя французского чиновника, занимавшегося в министерстве торговли вопросами торговли с СССР, было, кажется, Велман. У Орлова возникли подозрения, когда тот стал передавать французские документы, оказавшиеся не заслуживающими никакого внимания. Он рассказывал, что лично взял под контроль это дело и стал настаивать, чтобы Велман принес на встречу в кафе «Оснер» документацию, касающуюся торговых договоров. Тот так и сделал, уверяя, что документы необходимо возвратить ему на следующий день. Однако Велман, который обычно отличался пунктуальностью, опоздал на второе свидание. Это навело Орлова на мысль, что он, возможно, доложил в полицию и что для него расставлена ловушка