Роковые иллюзии - страница 31

Увеличивающийся размах шпионской деятельности, центром которой было советское торгпредство, причинял все же слишком большое беспокойство, чтобы его можно было игнорировать. К концу пребывания там Орлова берлинская полиция, которая создала специальное подразделение для борьбы с промышленным шпионажем, обнаружила троекратное увеличение числа зарегистрированных случаев шпионажа за период между 1929 и 1930 годами: с 330-ти до более 1000. Во многих случаях следы вели к рабочим-коммунистам, составлявшим существенную часть хорошо организованной сети, на которую был возложен сбор информации и секретов под руководством советских служащих из Хандельсфертретунг. Обнаружилось, что советское торговое представительство было связано (или непосредственно участвовало в них) со слишком многими из этих случаев, чтобы можно было отмахнуться от фактов. Официальные опровержения со стороны советского посольства и торгпредства вскоре настолько участились, что газеты, явно иронизируя, начали упоминать о них как о «неизбежном опровержении» или «опровержении, как и следовало ожидать», со стороны советских официальных лиц^>22.

«Не настало ли время проявить поменьше вежливости и побольше энергии?» – выражала недовольство газета «Франкфуртер цайтунг» в 1931 году. Это требование было высказано после того, как советское торгпредство выступило с опровержением, что один из его сотрудников, Глебов, заключил сделку с австрийским инженером по фамилии Липпнер, с тем чтобы тот выкрал нефтехимические секреты с завода компании «И.Г. Фарбен» во Фридрихшафене. Позднее в том же году призыв к действию зазвучал еще настойчивее, когда были арестованы коммунистический профсоюзный лидер Эрих Штеффен и двадцать пять инженеров с химических заводов «И.Г. Фарбен» во Франкфурте и Кёльне. Месяц тюремного заключения побудил Карла Динстбаха, местного функционера Коммунистической революционной профсоюзной оппозиции (РГО), полностью сознаться в том, каким образом группа агентов под руководством Штеффена крала информацию для Советского Союза^>23.

Министерство иностранных дел Германии отказалось санкционировать обыск полицией служебных помещений на Линденштрассе, которого требовало обвинение по делу Штеффена. Однако Москва настолько встревожилась возможностью разоблачения сотрудника советского посольства под псевдонимом «Александр», что распорядилась организовать защиту Штеффена якобы от имени одной организации коммунистического фронта. Но попытка замять это дело, купив молчание подсудимых и свидетелей, обернулась неприятными последствиями, когда в руки государственной прокуратуры попало секретное письмо Штеффена, в котором он приказывал своим сотрудникам из РГО называть свои действия «не шпионажем, а промышленной помощью»^>24.

Общественное возмущение всем этим делом и относительно мягкие приговоры к десяти и четырем месяцам заключения, вынесенные Штеффену и другим руководителям советской шпионской сети, вызвали политический скандал. Нацисты создали себе политический капитал на снисходительности правительства, и это дело повлекло за собой ужесточение наказаний за промышленный шпионаж. Президентом Гинденбургом 9 марта 1932 года был подписан указ «О защите национальной экономики», который приобрел силу закона. Согласно ему, увеличивался до пяти лет максимальный срок заключения за кражу промышленных секретов для иностранной державы. В следующем году, когда Гитлер стал канцлером Германии, за промышленный шпионаж была введена смертная казнь