Лиза закрыла глаза и попыталась уснуть, но сон не шел, перед глазами так и стояла страшная картина: она летит вниз под поезд, а та несчастная поворачивает к ней голову и что-то пронзительно кричит…
Бронзовый век. Аркаим
Девушка поправила шкуру, овечья накидка то и дело сползала, а это мешало ей доить козу. А молока надо было много, очень много, потому что сегодня будет ритуал жертвоприношения, и этой козе на глазах у всего племени перережут горло. Любава снова поправила накидку и нежно похлопала животное по спине, козу было жалко, даже не потому что она давала молоко всей семье, а еще и из-за того, что характер у животины был кроткий, да и глаза умные, словно понимает она много.
– Любава? – В землянку для животных заглянула бабка Цыба, поправляя амулет на груди. – Ты чего так долго? Я тебя не дождалась, искать пошла, а ты все еще здесь.
– Да я уже сейчас, – вздрогнула Любава, она побаивалась, как и все в племени, старую знахарку Цыбу. Пожилая женщина носила все время одну и ту же серую робу, сшитую из жесткого сукна, и не меняла ее ни зимой, ни летом. Казалось, что над старухой не властны ни мороз, ни жара, ни законы самого бога Ярило.
– Ну, хорошо, – бабка протиснулась в землянку, – выведи ее потом наружу, сегодня не очень холодно, снег пошел.
Любава бросила быстрый взгляд на Цыбу и принялась доить козу дальше, но и этого мимолетного взгляда было достаточно, чтобы знахарка все поняла. – Тебе козу жалко? Не хочешь, чтобы ее сегодня принесли в жертву богу Ярило?
– Нет, что ты, – Любава вздрогнула, у нее по спине побежал холодок, – я даже так и не думала.
Девушка сжалась, она старалась занимать как можно меньше места в землянке. Любава была сиротой, и ее жизнь полностью зависела от настроения и благосклонности Цыбы. Знахарка дала ей кров несколько лет назад, когда от лихорадки умерла вся семья девушки, и до сих пор не выгнала, хотя могла сделать это уже много раз.
– Любава? – Бабка обошла козу и встала напротив. Выглядела она устрашающе: сутулая, худая, с темным, сморщенным лицом, ее волосы были спрятаны под платком, руки были грубыми, потрескавшимися, одета в неизменную темно-серую робу. – Мне кажется, пришло время передавать тебе мои знания. Меня уже совсем скоро позовут боги, я видела сегодня сон, поэтому мне надо научить тебя всему.
Девушка вздрогнула, она не хотела становиться знахаркой, она много раз видела, как Цыба спасает человеческие жизни во всем племени и что со старухой происходит после этого. Бабка часто каталась по земляному полу землянки и выла в голос, несколько раз ее рвало кровью, а в последнее время она совсем перестала спать. К тому же у Цыбы никогда не было семьи, а Любава все-таки хотела когда-нибудь выйти замуж и завести детей. Разве не в продолжении рода смысл жизни любой женщины?
– Но… я… – Любава боялась поднять на знахарку глаза, – разве я гожусь на такое?
– Да, я знаю, что ты видишь странные сны, – пробормотала бабка, смотря сквозь девушку, – но мне сказали, что только ты можешь заменить меня. Да и потом должок у тебя передо мной, а долг платежом красен, так что выбора у тебя и нет.
Любава вздрогнула, откуда Цыба знает? Да, ей действительно в последнее время часто снятся странные сны: вот она идет по своей деревне, идет в землянку, где живет у старухи, но неожиданно ее слепит яркий, очень яркий белый свет, и жуткий голос, от которого у нее мурашки по коже, называет ее имя.
