— Добрый вечер! — говорю водителю, глаза которого вижу в зеркале заднего вида.
Он кивает в ответ.
Громкий хлопок заставляет вздрогнуть. Салон погружается в темноту. Чернота повсюду. Даже стекла тонированные. Хотя в салоне тепло, комфортно.
Андрей Александрович распахивает дверь с другой стороны. Усаживается, говорит водителю, что можно ехать. Тот сразу же заводит двигатель, и мы трогаемся.
— Куда мы направляемся? — смотрю на мужчину рядом.
— Увидите, — он поворачивает голову ко мне. — Думаю, вам понравится.
— А если нет? — вздергиваю бровь.
— Посмотрим, — Андрей Александрович зеркалит мой жест.
Он не отводит взгляда. Я же смущаюсь от его пристального внимания. Хочется отвернуться, но небывалой силой воли останавливаю себя. Зеленые глаза Андрея Александровича в полутьме салона кажутся черными, бездонными. Не могу перестать смотреть в них. Боюсь моргнуть. Кажется, если сделаю это, то проиграю в неведомой игре, лишусь чего-то важного. Легкие мурашки покалывают кожу. Мы находимся в вакууме, кроме нас вокруг никого нет. Атмосфера сгущается, достигает своего апогея и… лопается как мыльный пузырь от вибрации телефона в кармане пальто Андрея Александровича.
Откидываюсь на спинку сиденья. Складываю руки на груди, желая сжаться в маленькую точку. Разочарование и стеснение жаром разносятся по телу. Уставляюсь в окно, где проносятся дома, деревья, витрины магазинов. Ни на чем конкретном не концентрируюсь. Мысли улетают в другую сторону. Краем уха слышу, как Андрей Александрович отвечает на звонок. Его короткие “слушаю”, “хорошо”, “скоро буду” навевают грусть. Он куда-то спешит, но при этом везет меня на ужин. Зачем напрягаться, если настолько занят? Протяжно вздыхаю. Так и продолжаю игнорировать мужчину рядом, пока мы не проезжаем мимо Кремля и не тормозим около пристани.
— На теплоходе кататься будем? — все-таки поворачиваюсь к Андрею Александровичу.
— Терпение, — усмехается он.
Кажется, его забавляет сложившаяся ситуация. Андрей Александрович небрежно развалился на сиденье и наблюдает за мной. Снова чувствую, как теплеют щеки. Закусываю одну из них.
Водитель выходит на улицу, запуская в салон прохладный воздух, что позволяет немного остынуть. Дверь со стороны Андрея Александровича распахивается первой, после чего он выбирается из машины, обходит ее и помогает мне. Вкладываю ладонь в предложенную руку. Стоит нам соприкоснуться, по телу разбегается ток, оседает внизу живота. Быстро вылезаю из машины. Андрей Александрович сразу же выпускает мою ладонь, от чего становится невероятно холодно. Хотя, причиной этому может быть ветер, дующий с Москвы-реки.
— Нам сюда, — Андрей Александрович указывает на лестницу, ведущую к причалу под смотровой площадкой, доходящей до середины реки.
Аккуратно спускаюсь за ним. Смотрю под ноги, пока лестница не заканчивается, а когда поднимаю голову, от удивления приоткрываю рот.
16. Глава 15
На воде одиноко покачивается белоснежный катер, рассчитанный на небольшую компанию человек на шесть. Острый нос похож на стрелу, готовую вот-вот рвануть вперед. Стекла первого и второго этажей затемнены, поэтому непонятно, что творится внутри. Задняя часть закрыта навесом и огорожена бортиками.
— Сейчас будьте аккуратнее, — Андрей Александрович подходит к помосту, соединяющему пристань с катером, протягивает мне руку.
Снова принимаю его помощь, осторожно ступаю, как мне кажется, по шаткой конструкции. Но без проблем преодолеваю препятствие. Озираюсь вокруг, словно ребенок, впервые увидевший елку. Из приоткрытой двери каюты льется теплый свет.
