Вот и сегодня Милентина вдруг почувствовала, что Карл жаждет свежей крови. Ближе всего к ворону проживал серебристый крысёнок Кристофер, и внутренний голос подсказал Милентине, что его необходимо срочно пересадить. Она прикрепила просторную клетку к вольеру для белки, подвесила гамак, закрепила поилку… Но не было самого необходимого – опилок или древесного наполнителя. Можно было бы, конечно, подождать до третьего января, когда откроются зоомагазины, но внутренний голос продолжал нашёптывать, что, если срочно не пересадить Криса, ворон своей гипнотической силой заставит его просочиться сквозь прутья и закончить жизнь в его кормушке. Так что в то время, когда друзья видели сладкие новогодние сны, Милентина объезжала ночные магазины, пока, наконец, в одном из них не обнаружила на полке с пакетиками «Вискас» древесный наполнитель для туалетов.
В новой удалённой от окна клетке Кристофер выглядел совершенно иначе. Ещё тридцать первого декабря у него была серая мордочка с белыми подпалинами и такая же серая спинка. А сегодня первого января крыса стала абсолютно белой, словно за время отсутствия Милентины, домовой решил позабавить её новогодним чудом и подменил зверька. Очень хотелось спать, но старую клетку Кристофера всё же следовало почистить. Она стояла на вольере, в котором уже десять лет проживал добрейший и умнейший попугай-корелла. Будучи птенцом, он как-то предпринял попытку полетать по комнате в квартире на Рогожском валу и сразу стал предметом охоты коварных кошек. Попугай сообразил, что надо прислониться спиной к стене и орать во всё горло. На крик прибежали хозяева и спасли птенца. С тех пор попугай знал, что за пределами вольера его подстерегает смертельная опасность и не делал попыток вырваться на свободу. Как и другие кореллы, попугай не переносил одиночества, и ему всегда подсаживали волнистых попугайчиков. Они вели себя нагло – вырывали перья из его хвоста и хохолка, но он всё терпел. Перья со временем отрастали, а попугайчики исчезали. Он-то видел, как их выманивал ворон, но Милентина думала, что не доглядела, и птички вылетели в открытое окно.
Почистив клетку, Милентина решила заодно насыпать корм корелле. Никогда за последние десять лет попугай даже не пытался вылететь в приоткрытую дверь, но на этот раз всё совершилось в одно мгновение. Словно попав в засасывающую воздушную воронку, попугай бросился на клетку ворона и тут же был схвачен. Карл разделался с ним за несколько минут, оставив в клюве только сочащуюся кровью голову. С этой головой он несколько раз прошёлся перед оцепенвшей от ужаса Милентиной, а потом, выплюнув голову в кормушку, захохотал. Этому звуку он научился у смеющихся египетских горлиц, но если их смех был тих, мелодичен и загадочен, смех ворона был хохотом дьявола. Милентина почувствовала такой же страх, какой овладел ею при завывани водопроводных труб. Она верила в то, что ей, как творческой личности некто невидимый посылает знаки грядущих событий.
Было уже шесть часов утра, но за окном тёмная безлунная ночь. Милентина в полном изнеможении опустилась на кровать и заснула тревожным, наполненным сумбурными видениями сном. Она в обличии ворона парила в нескольких сотнях метрах над парком и наблюдала, как подобно блестящей ёлочной мишуре из окон окруживших его высоток ниспадают разноцветные водяные нити. Дома гудели, но мелодично и даже приятно для слуха. Переливающиеся разноцветными огнями струи делали их похожими на фонтан «ёлочка». Но постепенно гул усиливался, струи превращались в мощные ржавые потоки, сливающиеся в единый рыжий вал. Мутная вода заливала улицы и площади, смывая прижавшиеся к тротуарам автомобили…
