– Мы бы не стали беспокоить вас, но дело в том, что вчера я случайно нашла файл с документами. Это схема водоснабжения башен-близнецов, на которой помечены отдельные узлы.
– Файл при вас? Я передам этот документ, – неожиданно согласился мужчина в штатском, и эта быстрота его реакции показалась обеим женщинам несколько странной.
– Нет, файл пока находится у меня дома, – заявила Люба, – и я одам его только человеку, в чьей компетентности у меня не будет сомнений. У вас есть при себе удостоверение личности?
– Вы полагаете, что сотрудники ФСБ могут показывать его каждому встречному?
– Какой сотрудник? Что ты несёшь? Или ещё не опохмелился? – неожиданно оборвал приятеля капитан. – Женщины, вам, кажется, ясно объяснили, что вы обратились не по адресу. Если вы будете настаивать на встрече с оперативником ФСБ и проталкивать свою версию о несостоявшемся теракте, вам посоветуют обратиться к психиатру или привлекут за преднамеренное введение в заблуждение сотрудников спецслужб. Идите домой и отдыхайте…
– Значит, ваше обращение к гражданам проявлять бдительность и информировать органы о своих подозрениях на деле лишь мероприятие для галочки?
– Нет, почему же! Если Вы увидите одинокую сумку или другие забытые вещи, встретите в общественном месте странно одетого в слишком просторную одежду мужчину или женщину, мы обязательно отреагируем, – пообещал капитан.
– Скажите, а если я отправлю почтой в ФСБ найденный документ и подтверждённое профессионалом заключение о возможном выводе из строя системы водоснабжения, реакция будет?
– Уверяю вас, что там есть специалисты, которые прогнозируют все возможные варианты дестабилизации, – ответил за капитана мужчина в штатском. – То, о чём вы хотите написать, проработано давно и во всех деталях.
– И всё-таки я поступлю, как считаю нужным.
– Это Ваше право.
Любе показалось, что мужчина в штатском посмотрел на неё откровенно ненавидящим взглядом.
– Напрасно ты проинформировала этих парней о том, что пошлёшь документ в ФСБ, – вздохнула Милентина.
– Ты им не доверяешь?
– Посмотрим. Этот в штатском показался мне подозрительным. Если кто-нибудь из них имеет к этому непосредственное отношение, то после твоего заявления они действительно могут что-либо предпринять, чтобы не дать тебе отправить документ.
– А может быть, не стоит ворошить улей? Мы обе писательницы, наше богатое воображение из любого мелкого эпизода может нарисовать картину конца света.
– Насчёт воображения согласна. Сама слышала, как писатель Александр Проханов в прямом эфире высказал свою версию о будущей войне за Крымский полуостров. Но раз уж мы заварили кашу, надо довести дело до конца.
– Что ты предлагаешь?
– Предлагаю пойти на почту и отправить бандероль.
– В ФСБ?
– Нет, Люба, тебе главное засветиться на почтамте, привлечь внимание. А чтобы зря не стоять в очереди к оператору, ты можешь отправить роман про своего отца, например, директору Мосфильма. Если писатель талантливый, рано или поздно его обязательно приметят. А если бездарность… Извини, я не хотела тебя обидеть.
– Я работала над этой книгой десять лет!
– Однако, увы, ни ты, ни я так и не сумели сделать свой язык таким же образным и великолепным как у Александра Проханова. Сколько раз я советовала тебе писать детективы! На этот жанр твоего таланта хватит.
– Мы отвлеклись от темы, – сухо перебила коллегу Люба.
– Если на почте всё пройдёт гладко, тогда можешь отправить документы и заключение эксперта в ФСБ. И на этом мы успокоимся.
