– Ты чего не спишь-то, Саш? Да еще стоишь на морозе, с ума сошла? Ну-ка надень, – Кент накинул мне на плечи свою куртку, оставшись в джемпере. Когда он успел проснуться? Я даже не заметила этого.
– Спасибо, Леш, – кивнула я, закутываясь в его кожанку. – Знаешь новости?
– Какие? – он решил обнять меня дополнительно, чтобы согреть.
– В ноябре Вовка приезжает.
– Какой Вовка? – в голосе Кента слышалась ревность, и я поспешила его успокоить:
– Да просто друг детства. Вовка Савин. Он в моем подъезде на девятом этаже живет.
– Погоди. Так ты с Матроскиным знакома?! – удивился Кент. – Чего ж ты раньше не сказала?
– Да ты и не спрашивал, – пожала плечами я.
Мы помолчали. Было хорошо в его объятиях, спокойно и тепло. Прижавшись ухом к его груди, я слушала, как стучит его сердце. Лешка вдруг развернул меня к себе и поправил упавшую мне на лицо прядь волос. Я улыбнулась ему, не понимая, что он задумал. Он смотрел на меня сверху вниз очень серьезно, и в глазах его светились те же искорки, которые я много раз уже замечала раньше.
Потом Лешка прикоснулся губами к моим губам. Сначала легко и осторожно, проверяя, не оттолкну ли. Я не оттолкнула. Тогда он повторил поцелуй более уверенно и нежно.
– Ты мне очень нравишься, Саш, – услышала я.
И снова поцелуй. Я ответила ему, так же нежно, погладив его щеку. Он все-таки сказал это. И на этот раз я была готова это слышать.
Глава 12.
Мы долго болтали о разном, лежа на разложенном диване лицом друг к другу. Иногда Лешка целовал меня – просто потому, что ему этого хотелось. А я думала о нем. Мне нравилось в нем все – как светились его глаза, как они улыбались уголками, как хитро он смотрел, задумывая какую-нибудь шалость. Все, что я знала о нем, нравилось мне. Но понимать это я стала только сейчас, после того, как он открылся мне.
Это общение было до того хорошо, что я стала бояться, уж не затишье ли это перед очередной бурей. Мы столько натерпелись за эти два месяца, что не хотелось повторения пройденного.
Когда стало светать, я сказала ему:
– Тебя родители, наверное, ищут, – расставаться с ним сейчас не хотелось, но ведь факт оставался фактом – его не было дома всю ночь.
– Да они уже привыкли, – отмахнулся Кент. – Я часто у друзей ночую, особенно когда напьюсь. То у Берта, то у Димана, то у Гайдуковых. А сегодня у тебя, – он снова меня поцеловал и, заметив выражение моего лица, спросил: – О чем ты сейчас думаешь?
– О пустяках, – соврала я.
– Например?
– Например, почему сосна тоньше баобаба? – ляпнула я первое, что пришло в голову.
Он засмеялся, удивленный неожиданным вопросом.
– И почему? – спросил потом.
– Не знаю, поэтому и думаю, – вздохнула я, не отрываясь от созерцания его лица.
Этот разговор продолжался до полдевятого, когда мама позвала нас завтракать.
С благим намерением умыться после бессонной ночи я направилась в ванную, но Кент опередил меня и обрызгал с головы до ног.
– Кент, ты балбес! – крикнула я возмущенно.
– Ладно, ладно, дай только умыться, – смеясь попросил Лешка.
Но не успел он нагнуться к раковине, как я вылила ему на голову ковшик воды, стоявший тут же в ванной. Кент выпрямился, одной рукой схватил меня за руку, чтобы я не смогла убежать, другой с помощью полотенца стал вытираться. Пока я смеялась над ним, он, взъерошенный и в мокрой футболке, тащил меня в мою комнату, я упиралась, понимая, что расплата неминуема, но не могла перестать заливаться смехом. Наконец, он закрыл за нами дверь в комнату и строго сказал:
