– Со смертью Сталина ушла эпоха. Эпоха собирания земель русских, эпоха созидания и победоносных битв. Вспомним семнадцатый съезд ВКП, б. Он вошел в историю, как «съезд победителей».
Это один пример тех речей.
Отец более подробно рассказал мне о своем товарище, когда я получил паспорт. Семь лет назад состоялся двадцатый съезд КПСС. «Развенчан» культ личности Сталина. Подняли голову те, кому поперек горла время правления его.
Прокручивая «ленту» памяти назад, я отчетливо осознаю, что отец мой никогда не был рьяным сторонником Иосифа Сталина. Но так же отчетливо я помню его слова: «Кому, кому, но не Никите вчинять иск Сталину о репрессиях. На себя бы взор обратил».
В новом веке будут опубликованы данные о деяниях Никиты Хрущева, и на Украине, и в должности Первого Секретаря ГК КПСС Москвы.
Вернусь к товарищу отца. Отец ушел на войну лейтенантом и вернулся капитаном, командиром роты саперов.
– С Петром Авдеевичем я познакомился при весьма неприятных для меня обстоятельствах. Это случилось в сорок третьем году. Моему подразделению поставили задачу по разминированию на участке предстоящего наступления наших войск. Бойцы отработали, и я доложил, что проходы свободны. Но, как говорится, человек предполагает, а начальство располагает. А еще эффект испорченного телефона. И начали наступление на другом участке. Меня объявили диверсантом. Тогда я и познакомился с Петей. Был он офицером СМЕРШ. Спасибо ему, не стал рубить с плеча. Разобрались, и в штрафбат пошел тот, кто неверно доложил командованию».
Отец не уточнял, где именно это было. Но, соотнеся все фаты с Историей Второй войны, книгу купил «по случаю» на какой-то конференции, я с большой долей вероятности мог предположить, что это было августовское наступление войск Калининского фронта.
О смерти дяди Пети, так я называл бывшего контрразведчика, я узнал после сдачи зачета по начертательной геометрии. По секрету от мамы скажу, эту чертову начерталку я сдавал три раза. Как же не отметить с друзьями такое событие? Но и маму надо уважать. Звоню из телефона-автомата.
– Дядя Петя умер. Отец просит тебя приехать домой.
Как так? В субботу Петр Авдеевич был у нас в гостях. Как хорошо он пел. Еду в автобусе. Окна заиндевели. Дыханием делаю оконце. Темнота накрыла город. «Там также темно», приходит в голову мысль. «А холодно ли так ж?», Совсем дурацкий вопрос.
Но самое впечатляющее для моего молодого организма произошло на кладбище. Земля успела промерзнуть и рабочие не успели вырыть могилу.
Автобус с черной полосой по бортам приехал. Товарищи Петра Авдеевича вынесли гроб. А могила-то не готова. Впервые я видел отца в таком гневе. Никогда он не ругался, во всяком случае, при мне, матерно.
Потом, после традиционных ста грамм он мне скажет: «Так сын иногда приходилось посылать бойцов на вражеские минные поля».
На этом я оставляю убитого, но не поверженного горем Виктора Ивановича и обращаюсь к одному из героев моего романа.
Анатолий Поспелов
1965 год
– Мать! – зовет Иван Иванович Поспелов жену, держа в вытянутой руке лист размером в обыкновенный лист, – Наш сын зрелым стал. Ты заметила?
– Я заметила, что вы оба завтракать хотите, – мама Анатолия у плиты что-то варит.
– Оно так. Но вникни. Я полковник. Всю войну прошел, а такой бумаженции не получил. Выходит государство не считает меня зрелым.
Иван Иванович любит шутить. Но верно говорят: в каждой шутке есть доля правды.
