Заселян сменил парадный халат на рабочий, надел длинный фартук из оранжевой клеенки и две пары резиновых перчаток: первые – тонкие, туго обтягивающие руку, и вторые – прочные, грубые. Затем водрузил на лицо глухую маску из прозрачного пластика.
– Я готов! Где же санитары?
Двери открылись, и двое санитаров в темно-синих халатах и черных фартуках ввезли каталку, на которой лежал черный пластиковый мешок с застежкой-«молнией». Они поставили каталку рядом с мраморным столом и расстегнули «молнию». Вынули тело из мешка и перенесли на холодные плиты.
– Это все? – спросил Заселян, заглядывая в мешок. – А где одежда? На складе?
– Ее нашли именно так, – пояснил Рюмин.
– Ну что ж? Учтем.
Профессор принялся за работу. Он нажал на педаль под столом, и цифровой диктофон, микрофон которого свисал с потолка на длинном черном шнуре, начал запись.
– Протокол вскрытия, – Заселян заглянул в карту с данными, – Лапиной Оксаны Витальевны, за номером восемнадцать дробь сто пятьдесят шесть. Вскрытие проводит профессор Заселян Вартан Гургенович.
Он несколько раз обошел стол, цепким взглядом осматривая тело. Жестом приказал санитару перевернуть труп и оглядел спину, после чего быстро надиктовал перечень видимых повреждений.
– Теперь можно обмыть, – сказал профессор и отозвал Рюмина в сторонку.
– Ее убили в постели, – тихо, чтобы не включился чувствительный микрофон, сказал капитан.
– Да, я уже понял, – кивнул Заселян. – Странные порезы. Вы это имели в виду, когда говорили, что дело необычное?
– Да. И это тоже.
Санитары закончили обмывать тело, и профессор вернулся к столу. Прежде всего он исследовал окоченевшие мышцы, измерил наружную температуру и определил приблизительное время наступления смерти; измерение температуры внутренних органов позволило бы судить об этом точнее. Затем тщательно описал смертельную рану, взял мерную ленту и узнал расстояние между кровоподтеками на шее, оставшимися от пальцев убийцы. Потом переключился на порезы, тянувшиеся поперек живота и продольно – между грудей.
– Все повреждения носят прижизненный характер и нанесены острым режущим предметом с узким лезвием в пределах основного слоя дермы.
Заселян отметил несколько сломанных ногтей на руках – свидетельство того, что девушка сопротивлялась. Затем он раздвинул ноги убитой и исследовал наружные половые органы. Взял несколько мазков из влагалища, поместил один образец в пробирку, другой – на предметное стекло.
– В момент, непосредственно предшествовавший наступлению смерти, убитая имела половой акт. Ссадин, кровоизлияний и других следов насилия на наружных половых органах не обнаружено. Во влагалище – физиологическая смазка и следы спермы.
Профессор сделал выразительный жест, смысл которого был понятен только санитару. Тот кивнул и взял со столика длинный прозекторский нож. Рюмин отвернулся и отошел к окну.
– Я так понимаю, – сказал Заселян, подходя к капитану, – вас больше интересует картинка, чем сухой язык протокола.
– Да, если можно, – сказал Рюмин. – В акте судебно-медицинской экспертизы все слишком научно и в предположительной форме. Лучше опишите мне то, что видите.
– Извольте! Убийца – скорее всего, высокий. С крупными кистями и длинными сильными пальцами. Это видно по кровоподтекам на шее. Половой акт был ненасильственным. Девушка была согласна и даже хотела этого – стенки влагалища обильно увлажнены. Из того, что раны расположены на передней поверхности тела, я заключаю, что девушка лежала на спине. Итак, убийца вошел в нее, но дальше произошло то, чего она совсем не ожидала. Он схватил ее за горло и сдавил дыхательные пути. Возможно, даже вызвал серьезную асфиксию – это будет видно, когда получим образцы альвеолярной ткани. А потом – самое интересное. Порезы!
