Вопросы «за что?» и «почему?» женщина давно, лет сорок никому не задавала, один единственный «зачем?», потом уже многие другие, – что я должна сделать? для чего всё это? – и долгие ночные диспуты…
Её вели по жизни призраки, страх отступал, постепенно растворялся в мелкой мороси осеннего дождя, гулкие капли падали на мёрзлый асфальт, барабанной дробью возвещая о скорой кончине затворничества.
А ночью изредка приходила Она. Красивая и ласковая леди. Юлия её так и прозвала про себя. Леди Ночь. Женщине находиться рядом с ней было совсем не страшно, напротив, нежная улыбка обещала счастье покоя, Юля знала, что больше не одинока, с ней рядом Леди Ночь, та, что оберегает и дарит силы для дальнейшей жизни.
Пролетала осень рыжим листопадом, в округе оголились все деревья, даже многовековой дуб-стоик по соседству с домом торжественно ронял пожелтелый лист, Юля уходила рано на прогулку вдоль автотрассы, где выли телеграфные столбы, украдкой с неба дождик сеял мелкий бисер, снежной крошкой осторожно укрывались раны, анестетик-ветер холодил, накладывал повязку на тихие шаги.
Боль отпускала. Днём. А по ночам в квартире горели килограммы воска, оформленные в свечи. Юля сжигала всё. Прошлое, настоящее, будущее. Оставалось Ничто. Ничто и Никто. Пустота. В пустоте лишь кроха-огонёк. Остаток Юли.
Однажды женщина развела в ночном лесу костёр, кричала в небо, перепугала, похоже, всех жителей в округе, вызванный полицейский наряд не осмелился прервать панихиду прошлой жизни, так и простояли ребята неподалёку, пока она допела песнь тоски и боли.
Душа, готовая в любой момент ринуться на свободу из телесных оков, разрывалась на части, Юлия хотела сорваться вверх, вниз головой с обрыва, да в небо. Отчаянно желая взлететь, плакала навзрыд, просилась к папе…
Понять причину боли, ещё не значит суметь прожить до конца страдания, никакой доброй воли в самоубийстве не бывает, оно всегда происходит под давлением.
Голову накрыло мучительной тоской по дому…
На третьей неделе заточения Юлии под утро приснился сон.
– Огромный стол, накрытый на полянке вершины горных мест, от горизонта до горизонта, на белоснежной скатерти великолепие угощений и напитков. В руках отца гармонь и тонны нежности в глазах. Женские, мужские лица-тени, детский весёлый гомон, от многочисленных гостей отделился и направился к Юле высокий, моложавый дед.
– Слушай сердце, не торопись…, – с улыбкой произнёс знаменитый прадед, – всему свой срок, позволь себе заблудиться в этом лабиринте, не бойся ни пути, ни достижения цели. Научись…
Сон растворился в молочном тумане и горный ветер унёс обрывки фразы.
Проснувшись, Юля долго лежала поверх цветного линялого покрывала, и впервые за долгое время женщина улыбнулась своему отражению на зеркальном потолке.
Захар организовал Юле карту гостя в фитнес-клуб. Элитное заведение затаилось в центре города. В тиши внутренних двориков за рукотворным парком вечнозелёных акаций, пышная крона тонко изогнутых, огненно-жёлтых осенних веток скрывала здание, неприметное снаружи и ослепительно – волшебное внутри. Идеальное место для отдыха бизнесменов и бизнесвумен, зеркальные стены и пол современного чуда арт – дизайна впечатляли. Хром спортивных тренажёров соперничал с голливудской улыбкой служащих и отражался миллионами созвездий на потолке.
На ресепшн тощая девочка кукольной внешности в строгом чёрном платье, на неимоверно высоких и неудобных шпильках, встретила Юлю как очень дорогую гостью.
