– Десять минут! На старт, внимание, пошел! – крикнул Ангел, и в углу экрана появился красный таймер с обратным отсчетом.
Столыпин взвизгнул от ужаса и бросился к секции, озаглавленной «Кухня». Большой зал Екатерининского дворца был сегодня поделен на пять функциональных комнат без одной стенки, для удобства наблюдения. Реквизиторы оборудовали помещения разной мебелью, утварью и, в случае с «Кухней», плитой и холодильником с продуктами. С другой стороны Большого зала располагался трон, на котором восседала великая княжна – в симпатичном атласном халатике, ведь речь шла о домашнем хозяйстве – и наблюдала за происходящим в секциях. Ангел бегал туда-сюда, беспрестанно все комментируя и многократно повторяя «друзья-друзья-друзья». За ним носился оператор с камерой. В каждой комнатке также была установлена отдельная камера. Еще одна снимала лицо Екатерины.
– Итак, у Семена есть десять минут на то, чтобы приготовить питательный завтрак из самых обычных, необработанных, неподготовленных продуктов… – болтал Ангел, пока Столыпин в отчаянии рылся в холодильнике, бездумно выкладывая оттуда грязную свеклу, молоко в пакете, ветчину, сырую рыбу, дыню-торпеду, три яйца, кочан капусты, истекающее кровью мясо и перфорированный пакетик с углем, впитывающий неприятные запахи. Вскоре на кухонном столе образовалась целая груда не сочетающейся между собой еды и кухонных аксессуаров.
– Что он творит? – ахнула Мадлен. – Что он собирается из всего этого готовить?
– По-моему, ничего. – Борода Константина Алексеевича мелко затряслась от смеха. – Вот чумичка бестолковая! Первый раз в жизни продукты видит, что ли?
– А представь его лицо, если бы он вдруг оказался у нас дома и ему бы предложили приготовить обед из бегающей по двору курочки! – Мадлен, обожающая свою ферму, тоже разулыбалась. – Интересно, у кого сердце быстрее остановилось бы: у Семена или курочки?
Внезапно Столыпин прекратил свои бестолковые действия по сваливанию продуктов в гору – его лицо озарилось. Он нажал кнопку на перстне-разумнике, и зрители явственно услышали:
– Мамочка, это я! Помоги! Ты смотришь телевизор?
– Ваше высочество! – камера показала Ангела, подбежавшего к принцессе. – Вы дозволяете такое нарушение условий конкурса?
– Дозволяю, – снисходительно сказала Екатерина. – Я очень проголодалась.
Под чутким руководством мамочки, вещающей в его голове (с беспроводной гарнитурой пользователи перстня не расставались), Столыпин за пять минут соорудил яичницу с большим количеством ветчины и совсем небольшим количеством скорлупы; за три минуты красиво нарезал дыню и заварил чай. Когда таймер на экране противно запищал, Семен уже подлетал к трону с подносом, нагруженным всякой вкуснятиной.
– Друзья-друзья мои милые, напоминаю, что итоги этапа будем подводить по его завершении. А сейчас к шкатулке приглашается участник номер два!
– О, мой протеже, – оживился Константин Алексеевич.
К постаменту приблизился разодетый по средневековой моде принц Мануэль. Звеня нелепыми шпорами и придерживая длинную шпагу, испанец выхватил конвертик и прочитал:
– Сменить постельное белье.
Лицо принца исказилось.
– Белье? Сменить постельное белье? О, диаболо, я принц, а не прислуга! Меня учили фехтовать, а не возиться с подушками!
– Время идет, ваше высочество. – Ангел возник из-за плеча Мануэля. – Попрошу вас пройти в секцию «Опочивальня» или отказаться от участия в конкурсе.
