– Что за херня? Какое его собачье дело! Нажать на директора!
– Директор сам в панике. Парень он жадный, локти кусает – а сделать ничего не может. По моим сведениям, они разругались вдрызг на этой почве. Похоже, Меньшиков пошел на принцип.
– На принцип, говоришь? – Самоедов призадумался. – Значит, артистик наш своевольным оказался…
– Может быть, заменить его? Этих певунов – как собак нерезаных, за такие деньги только свистни! Подумаешь – популярный исполнитель, нам же не билеты на него продавать.
– Нет! Об этом не может быть и речи! Слишком много уже завязано именно на нем и на его песенках. Машина уже запущена – понимаешь? Такая машина, что, если не справимся, она по всем нам катком пройдет. Тут или пан, или пропал. Или высоко взлетим – или каюк нам, кранты, понимаешь? И нам, и нашему делу. Бог с ней, с его популярностью – хотя и она должна сыграть свою роль. Есть другие, более важные нюансы.
Самоедов достал носовой платок и обмахнул запылившиеся лакированные ботинки.
– Ладно! – наконец сказал он. – На принцип, говоришь, Меньшиков пошел. Это ничего. Мы тоже туда сходим. Может, и одумается паренек. Есть у нас способы. Кстати, как раз с твоим предшественником интересно получилось. Отличили, посадили на хорошее место. Казалось бы – сиди да работай, скромно и на совесть. Награды, как говорится, найдут героев. Так нет – начал канючить. Заслуги стал выпячивать, полез с просьбами долю ему увеличить. Ну ладно, один раз увеличили, пошли навстречу. Так нет – опять за свое. Тут уж щелкнули слегка по носу. Дали понять, что наверху сами знают, кого казнить, кого миловать, и когда… Ну и что? Понимающий и ответственный человек мигом бы понял. А этот неугомонный вроде попритих, но начал с другого конца. На общественные деньги фирмочки разные принялся печь, как блины. Слов нет, мастер – как что через них провернет, так сразу все и возместит, да еще и с процентами. Однако насторожил – таких вот инициативников у нас не любят. Присмотр за ним стал построже. Очень скоро оказалось, что не зря. Получил с азеров за тротиловые шашки штук под двести «зеленых», да и двинул их в одночасье на Каймановы острова. А сам – канадский паспорт в зубы и в аэропорт. Обо всем позаботился, значит. Как будто у нас в МИДе да в консульствах своих людей нет. Ну и прихватили его прямо в аэропорту, на автомобильной стоянке. Придушили слегка, чтоб не рыпался, – и на дамбу. А там хорошее место такое было, недостроенное, сплошь опалубка да арматура, только бетона и не хватало. Как цивилизованные люди, спросили сначала по-хорошему. Номер счета на Кайманах – и будет тебе все-таки полегче. Уперся, глаза пучит. Перешли к специальным методам. Пристегнули наручниками к арматуре, да и давай бетон заливать. Сначала по щиколотки, потом по колени. Как дошло до пояса – заговорил. Точнее, захрипел. Жидкий бетон – не перина пуховая, давит так, что и не пернешь.
Петров сочувственно покачал головой и сглотнул.
– Слаб все-таки человек! – продолжал Самоедов. – Ведь понятно уже, что все, допрыгался – а за поганую жизнь свою держится. Причем и держится-то попоганенькому. Пока доливали бетончика потихоньку – все выкашлял да выхрипел, даже чего и не спрашивали. И номер счета в банке на Каймановых островах с паролем и кодом доступа, и даже регистрационные номера и счета фирмочек своих поганых. А уж когда одна голова над бетоном осталась – и вовсе смех. Башкой дергает, кровью давится – а все чего-то булькает, фамилии подставных директоров выкладывает. Ну а потом, когда его уж там додавило, – затих. Подождали, головенку прострелили в знак милосердия – да и долили бетоном по самый край опалубки. Хорошая получилась опора для дамбы, внесли посильный трудовой вклад в бездарно профуканное достояние Родины! Вот так, Иваныч, кто-то разбазаривает – а мы пашем.
