– За тебя, клоуна! – Лева Шапиро тоже поднял свою рюмку.
– А о присутствующих здесь дамах вы уже забыли, – укоризненно покачала головой Марина. – Чего еще ждать от тупых мужланов…
– Прости, Мариночка, увлеклись. За тебя, конечно, за кого же еще можно пить!
– Не напомнишь, так и не вспомнят, – Марина вздохнула и подняла бокал с шампанским.
– Ну, поехали! – Роман залпом выпил водку и, поставив пустую рюмку на стол, потянулся за маринованным огурчиком.
Шапиро, для оригинальности занюхав водку рукавом, достал сигареты и сказал:
– А теперь слушай гениальный план, сочиненный сыном работника торговли и школьной учительницы.
– Ну давай! – Роман почувствовал, как правильная доза водки разожгла в желудке огонь, и тоже потянулся за сигаретами.
– Значит, так… – Шапиро сложил толстые губы трубочкой и выпустил дым в потолок. – Идея, значит, такая. Ты знаешь, сколько в России э-э-э… исправительных учреждений?
– Тюрем, что ли?
– Да. Тюрем и зон.
– Нет, – Роман пожал плечами. – Откуда мне знать?
– А ведь ты певец уголовной романтики. Должен был хотя бы поинтересоваться. Ну да ладно.
Шапиро затянулся и, пустив дым носом, сказал:
– Больше тысячи. Точных данных на теперешнее время у меня нет, но посуди сам – на девяносто восьмой год только колоний было семьсот пятьдесят. Плюс следственные изоляторы, тюрьмы. Пусть даже не больше, пусть тысяча. Представляешь, какая поляна?
– Ну, представляю. И что?
– А то, что мы отправимся в длительное турне по тюрьмам и зонам. Например – на год.
– Хорошо, – кивнул Роман, – но ведь зэки – народ бедный, откуда у них деньги на билеты?
– Во-первых, не такие уж они и бедные – за колючкой вертятся суммы, о которых ты даже не подозреваешь, а во-вторых – никто с них денег брать не будет. Так не делается. Деньги появятся от спонсоров. А уж спонсоров я найду таких, что закачаешься. Кроме того, у спонсоров будет свой интерес, и нас он никак не касается.
– А что нас касается?
– А то, что ты получишь за этот год столько денег, сколько тебе и в кошмарном сне не приснится. А кроме того – и это главное, – ты заработаешь такую репутацию, что деньги тебе просто не будут нужны.
– Деньги всегда нужны, – Роман поднял бровь, – потому что репутацию можно и потерять, и что тогда останется?
– Ну хорошо, пусть так. Но ведь и денег ты заработаешь просто шквал!
– И для этого мне нужно будет целый год таскаться по тюрьмам и зонам?
– Ну да. Так ведь работа у тебя такая, сам знаешь – жизнь артиста…
– Блин… – Роман задумчиво посмотрел на бутылку, – целый год… Это ведь все равно, что самому отсидеть!
Он взглянул на Шапиро и решительно сказал:
– Нет. Не годится. Не хочу.
– Ты идиот!
За соседними столиками оглянулись, а из угла, где сидели братки, поднялся жилистый парень с короткой стрижкой и, подойдя к столу Романа, вежливо поинтересовался:
– Братуха, у тебя проблемы с этим?
Он кивнул на Шапиро.
– Нет, брат, – засмеялся Роман, – это мой директор, и мы тут решаем серьезные вопросы.
– Ну извини, если что не так. А если что – только моргни.
– Понял, – кивнул Роман.
Браток бросил на Шапиро многозначительный взгляд и удалился.
Роман дождался, пока браток сел на свое место, и тихо сказал:
– И ты хочешь, чтобы я провел целый год вот с такими? Ладно, я пою для них песни, но сам-то я другой, я вовсе не бандит, я не какой-нибудь там конкретный, по фене не ботаю, живу не по понятиям, понимаешь? А ты хочешь ради денег упрятать меня за колючку на целый год. Свинья ты, Шапиро, вот ты кто!
