При отсутствии конвоя она попыталась схватить футуристический автомат, что висел на одной из стен, но не тут-то было. Вспыхнул защитный контур, воительница отлетела от стены и приземлилась на пол.
– Не ломайте там моё имущество, пожалуйста! – раздался откуда-то издалека голос Яна. – Уйми их как-нибудь, пташка, даже моему ангельскому терпению есть предел!
Опомнившись, Эмили попыталась как-то остановить Брумхильду, которая стала крушить всё вокруг в поисках чего-либо, что сошло бы за оружие, но проще мыши остановить слона.
Анориэль, с безразличным видом стоящая у стены, не только не помогала, но и демотивировала заодно.
А ведь она просто хотела поговорить!
Мозг закипал, и не выдержав, Эмили громко выкрикнула:
– Довольно! Хватит!
В комнате повисла звенящая тишина.
Эмили осела на кровать, обхватив дрожащими руками голову. Она была на грани и готова в любой момент сорваться. К такому жизнь её явно не готовила.
– Довольно… – тихо повторила Эмили дрожащим голосом. – Не могу. Больше не могу.
Брумхильда перестала проверять барьер на прочность, присела рядом с Эмили и с неожиданной для неё теплотой обняла за плечи:
– Прости меня, сестра. Я не хотела навлечь на тебя беду. Нам нужно держаться вместе в этом чужом и ужасном мире. Я верю, знамя фемократии однажды взовьётся и над этим местом, и ни этот урод, ни какой другой больше не сможет тебя мучить.
Минут пять девушка просто молча сидела в её медвежьих объятиях, пытаясь унять дрожь в теле. Когда это всё же удалось, Эмили подняла уставшие глаза и сказала:
– Возвращайтесь в свои комнаты. Больше вас не будут мучить. Я хочу побыть одна.
Она встала, распрямила плечи, гордо вскинула голову и улыбнулась, словно приступа паники и вовсе не было.
Брумхильда ободряюще похлопала её по плечу – Эмили чуть не упала – и взяв Анориэль за руку, как маленького ребёнка, вышла.
Оставшись наедине с самой собой, Роуз медленно выдохнула и принялась за уборку устроенного бардака.
Вернулся Ян. Прошествовал мимо неё и плюхнулся на кровать. Язвительно бросил:
– Спасибо, что мою любимую вазу не грохнули. – Тщательно осмотрел место происшествия и добавил: – Я с самого начала знал, что это плохая идея. Но пошёл у тебя на поводу, потому что, кроме вазы, конечно, ничем не рискую. Только вот зачем они тебе? Думаешь, добротой ты их разговоришь? Я пытался, ты знаешь, что я могу быть очень добр. Или, может быть, ты набираешь союзников? Так вот, в этом случае они – плохие союзники. Остроухая немедленно вляпается в какую-нибудь историю, а громила… она даже могла бы стать лидером женского сопротивления. Ненадолго. А потом их бы всех посадили в Тауэр, потому как давно маячат бельмом на глазу короны, но пока ведут себя тихо – удобны, как иллюзия оппозиции. Да и против кого ты собралась воевать? Неужели, против меня? Я тебе не по зубам, милая пташка. Пока нет.
– Не называй меня так. У меня есть имя, – кратко отозвалась девушка, сгребая в кучу битую посуду куском разломанного при падении Брумхильды стола. – Или как ты меня записал? «Образец» или «пришелец»?
– Ах, прости меня, Эмили, – ядовито ухмыльнулся Ян, – как я и думал, эта розовая на всех женщин плохо влияет. Мы заключили сделку: ты развлекаешь меня, а я – тебя, а заодно ищу способ вернуть тебя в твой мир. Вчера всё было хорошо! Но я на кой-то чёрт вспомнил про пункт номер два и показал тебе Анориэль. И знаешь, то, что сейчас происходит – в первую очередь с тобой, – это нихрена не весело. Может, ещё в Хогвартс предложишь наведаться, приставить нож к горлу ректора и спросить, где третья девчонка?
