– За что? – перебила она, поднимая на него взгляд. Ее худое лицо под короткой стрижкой покраснело. – За то, что он послушал человека, у которого больше букв после имени?
Корнелиус покачал головой.
– Вы все не так поняли, мисс Хайнс. Профессор выбрал ту технологию, которой доверяет, а не человека. Его решение не имеет отношения к высокой научной степени или к тому, что Маккензи доктор. Просто фенобарбитал он уже раньше использовал, а МЭМ – никогда.
Он увидел, что его слова дошли до ее сознания, что она обратила на них внимание.
– Вспомните, – продолжал он, – Профессор хотел возложить вину за странную реакцию Субъекта Икс на мои наночипы.
Корнелиус с облегчением увидел, как разгладились морщинки на ее лице.
– И если вы раньше не заметили, – заговорщицким тоном прошептал он, – есть еще некий доктор Гендри, который имеет на меня зуб. Так что не чувствуйте себя слишком преследуемой только потому, что психиатр вас не любит. Я начинаю думать, что все участники этого проекта здорово влипли.
Сидящий в кресле Профессор поднял бледную ладонь.
– Давайте делать историю.
Вслед за этими словами послышался стук клавиш, и разнеслось эхо отданных голосом команд. В огромном зале ученые и техники принялись за работу.
– Подача.
Это скомандовал доктор Чан, металлург, прославившийся работой с особыми сплавами. Чан склонился над экраном монитора размером во всю длину тела, рядом с двухъярусной портативной насосной станцией, соединенной с бурлящим резервуаром.
– Включаю подачу, – произнес помощник техника, сидящий на нижнем ярусе непосредственно под металлургом, за вторым компьютером.
За свинцовыми стеклами у основания насоса зашипел поток расплавленного адамантия, идущий из баллона по извивающимся трубкам в резервуар, где находился субъект.
– Осторожно… адамантий разрушается при двадцати девяти к одному, – предостерег доктор Чан. – Я скомпенсирую.
Профессор покачал головой, ничуть не встревожившись.
– Скорость снизится. Никаких проблем.
Чан кивнул головой.
– Подача.
– Скорость постоянная.
– Подача.
– Показания кардиографа? – спросил Профессор.
Кэрол Хайнс только собиралась взглянуть на экран монитора кардиографа, как доктор Гендри резко произнес:
– Сердцебиение ускоренное. Больше, чем мы ожидали.
Резервуар напоминал закипающий стеклянный чайник для воды; находящаяся внутри фигура подпрыгивала, как пробка, попавшая в кипящую жидкость. Субъект Икс должен либо войти в историю науки, либо сгореть заживо.
Доктор Корнелиус наблюдал за процедурой с напряженным ожиданием. В помещении пахло, как в сталеплавильном цеху, а не как в медицинской лаборатории или импровизированной операционной. Запах горящего металла висел в воздухе, а в последние несколько минут температура на этаже повысилась на несколько градусов. Причиной и того и другого стал контейнер в одном конце помещения, раскаленный докрасна за толстой стеной из свинцового стекла. Внутри находились сотни фунтов расплавленной адамантиевой стали, готовые к закачке в тело субъекта.
Корнелиус знал, что адамантий – самое прочное вещество во вселенной. Этот сплав, разработанный в сороковых годах двадцатого века доктором Майроном Маклейном, металлургом из Соединенных Штатов, был создан с использованием смеси совершенно секретных смол, куда ввели еще и таинственное вещество «вербаний». В жидкой форме адамантий сохранял пластичность всего около восьми минут, и только при постоянной температуре 1500 градусов по Фаренгейту. Через четыреста восемьдесят секунд сплав нельзя будет соединить ни с одним другим веществом. Это означает, что любой перерыв процесса на решающем этапе подачи приведет к катастрофе.
