Но тут еще одна беда… Еще серьезнее. Советская экономика была неэффективной. То есть были в ней сектора более и менее современные, более и менее самостоятельные. Но в целом «эта штука не работала».
Грубо говоря, СССР всегда больше потреблял, чем производил. В эпоху Сталина эта проблема решалась довольно просто: часть населения умирала от голода, сгнивала в лагерях, гибла в войнах.
Позже проблема решалась еще проще: из-за рубежа ввозилось продовольствие.
В обмен на нефть, газ, лес, металлы.
Всю свою историю СССР был экономически несостоятелен.
Если бы не огромные природные ресурсы, СССР бы попросту не состоялся, его бы не было.
Сколько можно получать все необходимое из-за границы? Замедленные темпы роста экономики, все нарастающее экономическое отставание становилось все более очевидным. Люди получали все меньше материальных ценностей и все сильнее раздражались на советскую экономическую систему.
Чем дальше, тем сильнее им хотелось изменить экономическую систему.
Тем сильнее, чем больше умирала вера в «единственно правильное учение Маркса – Энгельса – Ленина».
Второй внутренней причиной, погубившей Советский Союз, стали особенности советской политической элиты.
Советская элита
Номенклатура особенно сильно хотела изменить экономический строй СССР. Главным образом верхушка номенклатуры – номенклатура высшая, столичная. У этой номенклатуры было меньше иллюзий, больше информации о действительном положении дел в стране и во всем мире.
Желание «что-то поменять» разделяла и верхушка интеллигенции – близкая к номенклатуре, частично допущенная к информации и мелким привилегиям, она получила верное название – подноменклатура. Эти люди лучше всех видели, что эксперимент зашел в тупик. Они были лучше всех информированы.
Одна из знаковых фигур «перестройки», Юрий Поляков, отмечает поразившее его, советского мальчика, «маниакальное западничество и диссидентские симпатии» столичной научно-чиновной интеллигенции»[5].
Желание реформировать строй не у всех было таким уж бескорыстным. В СССР были ведомства, которые зарабатывали немалые валютные деньги… В первую очередь это были разного рода «естественные монополии». Советская власть забирала у них большую часть выручки…
Леспромхоз валил лес, сплавлял его по Енисею. Лес поступал в ведение Маклаковского лесного комбината. Там лес сортировали, проверяли, не поеден ли короедами, не подгнил ли… В Дудинке лес грузили на корабли, увозящие его за границу. Иностранцы платили валютой – но, конечно же, не Маклаковскому комбинату и тем более не леспромхозу. Они платили Тресту, который находился в Москве.
В лесной промышленности заработки были высокие, но тем не менее никто из людей, работавших на Енисее, никогда не увидел ни единой зеленой бумажки. Ни те, кто организовывал труд, сидя в теплых конторах, ни те, кто по пояс в снегу орудовал бензопилой.
Валюта была только в Москве… Но у кого? Трест отдавал всю валютную выручку или почти всю.
Изменить политический строй? Но тогда можно будет получать те же валютные денежки, но ни с кем не делиться? А?! Тут «светил» гешефт совершенно невероятных размеров.
А идеология?! Все верно, она тут ни при чем.
Напомню чудовищный дефицит всего на свете на рубеже 1980-х и 1990-х: когда стало можно продавать за рубеж все, что угодно. Началась грандиозная «распродажа России» и окончилась только тогда, когда и внутри страны продавать и покупать стало выгодно. Ажиотаж вывоза и продажи тех лет прекрасно отразил С. Говорухин в своей книге… к сожалению, полузабытой
