Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - страница 10

В упоминаемом здесь письме Н. И. Панина Г. Мавромихалису от 22 января (2 февраля) 1769 г.[33] говорилось, что война России с Турцией «представляет удобнейший случай всем православным народам Эллады оказать великие услуги церкви Христовой, а с тем вместе, с одной стороны, заслужить и приобресть наивящия милости, могущественную защиту и покровительство Ея Императорского Величества, а с другой, освободить себя навсегда от ига порабощения; и что братское и христианское соединение всех вообще храбрых и мужественных единоземцев их и совокупное возстание для преследования врага вне и внутри его пределов обещает верный успех».

В заключение в письме сообщалось, что доставит его Мавромихалису нарочный. Очевидно, речь шла о том самом «венецианском греке Иване Иванове, сыне Петушине», о котором упоминала в своем рескрипте Екатерина II. Об этом «венецианском греке» «с таким чисто русским именем и фамилией», по замечанию Е. В. Тарле, сведения весьма скупы.

До рескрипта Екатерины II 1769 г. мы нашли упоминание о нем лишь в одном документе 1766 г., обнаруженном в делах Коллегии иностранных дел. Документ имеет заголовок: «Грек Иван Иванов сын Петушин в 1766 году приехал сюда с некоторыми секретными письмами, откуда и от ково, и что в то время с ним сделано». Из этого дела явствует, что каких-либо данных о том, откуда и от кого и с какими секретными письмами приехал в Петербург Петушин, в Коллегии иностранных дел не получили, а известно о нем стало потому, что Н. И. Панин приказал выдать ему паспорт для выезда за границу, что и было сделано 22 августа (2 сентября) 1766 г.[34] Возможно, что в указанных документах под видом «Петушина» фигурирует Палатино.

18 февраля (1 марта) 1770 г. к порту Витуло (Итило) в Мани подошла российская эскадра под командованием Г. А. Спиридова. После семимесячного похода вокруг Европы из 15 кораблей, вышедших из Кронштадта, до берегов Греции дошло пять, в том числе три линейных корабля, на борту которых находилось в общей сложности около 2 тыс. 500 человек. Остальные корабли были повреждены или отстали[35].

Появление русских сил в водах, а затем и на суше Греции стало здесь сигналом к освободительному восстанию. Началась та эпоха греческой истории (1770–1774 гг.), которая в современной греческой историографии получила название «орловщина» (Ορλωφικά). Полное освещение этой темы выходит за рамки данного очерка. Мы лишь кратко коснемся хода событий в Пелопоннесе и их последствий для судеб Греции[36].

Неизвестно, смогли ли маньяты провести те подготовительные мероприятия к прибытию русского флота, о которых просил их А. Г. Орлов. Но есть сведения, что определенные приготовления в Морее к прибытию русских кораблей все же проводились.

Так, в записках одного из командиров русской эскадры говорится о некоем Заиме [представитель богатой землевладельческой семьи Пелопоннеса. – Г. А.], «приготовившем собственными средствами огромные запасы сухарей и другой провизии, так что этого было достаточно для продовольствования всей экспедиции в продолжении нескольких месяцев»[37].

В Петербурге же, еще до прибытия российской эскадры в Грецию, было получено известие, что жители Пелопоннеса готовы, в случае поддержки со стороны России, подняться на восстание против османского ига. Эта готовность была выражена в обращении военных предводителей Пелопоннеса к Екатерине II от 6 (17) января 1769 г. Среди подписавших это обращение были Г. Мавромихалис и другие капитаны Мани