Россия и современный мир №3 / 2013 - страница 18

Подсчеты реальной стоимости государственной собственности, произведенные по различным методикам, сходились в том, что на каждого жителя России, от младенцев до глубоких стариков, приходится общественных богатств на сумму от 40 до 50 тыс. долл.23 Когда приватизация будет закончена, то выяснится, что «ваучер вообще не имел никакого значения, кроме социально-психологического, – впоследствии напишет Е. Гайдар. – Этот документ – часть права на приватизируемую собственность, и его реальная оценка не зависит от того, что на нем написано. Она определяется объемом приватизированного имущества, уровнем финансовой стабильности, теми льготами, которыми обладают трудовые коллективы. В конце концов, из соображений простоты остановились на номинале в 10 000 рублей» [4, с. 162]. Но в ноябре 1992 г. россияне ничего об этом не знали, ибо их уверили в том, что стоимость ваучера соответствует стоимости двух автомобилей «Волга». А уже в 1993 г. на 10 тыс. руб. из-за галопирующей инфляции можно было купить две или три бутылки водки.

В соответствии с Указом Президента РФ №1186 от 7 октября 1992 г. для аккумулирования приватизационных чеков граждан Российской Федерации были созданы чековые инвестиционные фонды (ЧИФы). При обмене приватизационных чеков на акции ЧИФов (т.е. при использовании приватизационных чеков в качестве средства платежа) граждане становились акционерами этих ЧИФов с соответствующими правами (право на получение дивидендов, право на участие в общем собрании акционеров, право на получение части имущества после ликвидации акционерного общества). Граждане могли осуществлять обмен приватизационных чеков на акции приватизируемых предприятий и осуществлять иные инвестиционные операции на рынке ценных бумаг с целью получения прибыли. Через средства массовой информации населению реформаторы давали настоятельный совет «не торопиться с выбором места вложения ваучера», «тщательно взвесить шансы стать акционерами прибыльных организаций». В этой связи известный тогда общественный деятель, член Верховного Совета РСФСР Н. Травкин задавал реформаторам вопрос: «Ну, хорошо, не будем торопиться, а что делать дальше?»24. По-видимому, кроме самих реформаторов никто этого не знал. Согласно статистике, около 30 млн. россиян вложили свои ваучеры в чековые инвестиционные фонды, а около 45 млн. – вложили ваучеры в акции различных предприятий, треть владельцев ваучеров их продали. К окончанию чековой приватизации «рыночная» стоимость ваучера подскочила с 20 до 40 тыс. руб., что на тот момент составляло порядка 18–20 долл. Остальные (это около 75 млн. человек) не могли найти им применения.

Законодательство 1990-х годов было так задумано, чтобы не позволить многим ЧИФам, используя ваучеры граждан, приобретать контрольные пакеты акций крупных, высокорентабельных, перспективных, эффективно развивающихся предприятий. Поэтому приватизационные чеки простых граждан попали на малоэффективные в экономическом смысле предприятия, многие из которых давно обанкротились, или сразу же были ликвидированы, или, наконец, были через некоторое время исключены из Единого государственного реестра юридических лиц как недействующие, похоронив под своими обломками надежды миллионов граждан получить в собственность хотя бы «кусочек» государственной собственности.

Тот, кто продавал свои ваучеры, мог получить 6–7 (в начале приватизации) или 15–20 долл. (в конце ее). По этому поводу в свойственной российским реформаторам манере недавно выразился министр экономики в гайдаровском правительстве А. Нечаев: «Никто не заставлял отдавать ваучеры за бесценок. Если же кто-то готов за бутылку водки не то что ваучер, а мать родную продать – с этим ничего не поделаешь…»