Россия и современный мир №4 / 2012 - страница 17

Регулярно работал Керенский и вне Думы (поездки по стране, встречи с избирателями, связи с различными легальными организациями), вступив также еще в конце 1912 или в 1913 г. в масонское братство «Великий Восток народов России». Его членов объединял, помимо всего прочего, и обет молчания о том, чем они там занимались. По его собственным словам, все усилия масонов «были направлены на установление в России демократии на основе широких социальных реформ и федеративного государственного устройства», причем они считали, что монархия в стране к 1917 г. уже полностью обречена38. Сохранялись масонские связи Керенского и в 1917 г., как и возобновленные им со времени войны связи с эсерами, ставшими затем самой крупной социалистической партией в России.

На пороге Февральской революции Керенский был уже достаточно яркой, хотя и далеко не цельной личностью. Его явно подводило, прежде всего, здоровье (повышенная нервозность, удаление одной почки). Сказывался также и его разрыв в 1916 г. с женой О.Л. Барановской и двумя сыновьями, хотя до развода дело тогда и не дошло. В характере Керенского все чаще проглядывали самоуверенность, большие претензии на крупную политическую карьеру и замашки будущего вождя народных масс, о чем он, несомненно, мечтал. Кроме того, Керенский явно не обладал сильным интеллектом, волевым характером и житейской мудростью. К сожалению, все это не привлекло тогда должного внимания тех, кто уже видел в Керенском новую звезду в элите российского общества. Не приходится говорить и о самом Александре Федоровиче, не сомневавшемся в своих талантах. Но так или иначе, 1917 г. он встретил как демократ, революционер, республиканец и потенциальный социалист, хотя, в отличие от Ленина, Керенский о немедленном введении социализма в России тогда даже не помышлял.

Звездным часом Керенского стала очень скоротечная и почти бескровная Февральская революция, заслуженно выдвинувшая его 2 марта 1917 г. на роль министра юстиции Временного правительства. Еще раньше, 27 февраля, он был избран зампредом Петроградского совета рабочих (а затем рабочих и солдатских) депутатов. Дело в том, что наиболее видные социалисты всех направлений находились тогда в эмиграции или в ссылке, а кроме того, Керенский был единственным, кто решился преодолеть вето Петросовета на вступление социалистов в правительство под тем предлогом, что происшедшая в Россия революция носит буржуазный, а не социалистический характер.

Керенскому, конечно, был известен так называемый «казус» французского социалиста Мильерана, который в 1899 г. вошел в состав буржуазного правительства и не оправдал ожиданий своих товарищей, был осужден за это всем II Интернационалом. Но этот «казус» не имел прямого отношения к России, где только что произошла почти молниеносная и относительно бескровная революция, в которой пролетариат и солдаты (в основном те же крестьяне) сыграли очень важную роль. Это давало социал-демократам и эсерам право войти во Временное правительство, чтобы защищать там интересы трудящихся, чем и воспользовался Керенский.

В решающие для судеб революции дни с 27 февраля по 2 марта 1917 г. Керенский продемонстрировал умение предельно сконцентрировать всю волю и энергию на достижении своей главной цели – принять участие в руководстве восставшими петроградскими рабочими и солдатами, чтобы в полной мере проявить присущие ему ораторские способности. При этом Керенский сразу же показал себя убежденным республиканцем, добровольно взяв на себя обязанность некого комиссара, ответственного за судьбы арестованных и подвергнутых тюремному заключению Николая II, членов его семьи, бывших царских министров и высших сановников. Он же убедительно доказал 3 марта Великому князю Михаилу Александровичу, которому свергнутый брат в последний момент передал права на российский престол, что короноваться в сложившейся ситуации ему просто небезопасно. В итоге Россия фактически стала тогда демократической республикой, хотя законодательно закреплено это и не было вплоть до 1 сентября 1917 г. Кроме того, в начале марта Керенский самочинно зачислил себя в ряды партии эсеров, хотя никаких реальных обязанностей члена ПСР он не выполнял.