Россия и современный мир №4 / 2015 - страница 27

Приграничной зоной, где непосредственно соприкасаются Россия и Китай, является российский Дальний Восток (Хабаровский, Приморский и Забайкальский края, Амурская и Еврейская автономная области) и китайский Северо-Восток (Дунбэй) – историческая область Маньчжурия и часть Внутренней Монголии. Около 150 лет земли Руси и Китая тоже входили в состав единого государства – Монгольской империи, которая в XIII–XIV вв. обладала самой большой в мировой истории территорией от Дуная до Японского моря, от Смоленска до Таиланда.

Принимая во внимание территориальные масштабы Азии и Европы, 4 тыс. км границ России с Китаем вполне сопоставимы с 2,5 тыс. км границ России с Евросоюзом. Наши соседи на Западе и Востоке имеют и другие схожие черты: окраинность, удаленность от центров Западной Европы и Поднебесной империи, что обусловило провинциализм в ментальности населения [4, с. 45], задержанное экономическое развитие и последующее вхождение в число индустриальных лидеров. Еще недавно отсталые Финляндия и Маньчжурия сегодня демонстрируют убедительные хозяйственные успехи: Финляндия – лидер Европы по высоким технологиям, а Маньчжурия дает 22% ВВП Китая при 10% населения. Общее у наших соседей – значительное историческое влияние России.

Не менее существенны и различия: уровень благосостояния населения западных соседей выше, а восточных ниже, чем в России. Еще контрастнее демографические характеристики: на Северо-Западе 10,5 млн россиян соседствуют с 12,5 млн граждан ЕС, на Дальнем Востоке 5,2 млн россиян – со 140 млн граждан КНР. Существуют и более глубокие отличия. Население Северо-Запада России и сопредельных стран Европы имеют европейский генетический код, входят в общую христианскую цивилизацию. Население российского Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая резко отличаются друг от друга по многим признакам: культуре, расовой принадлежности, цивилизационным началам, опыту исторического развития и т.д.

Существенна разница и в природе диаспор. Российская диаспора в странах Балтии – это многочисленное, компактно проживающее население, обладающее различными культурными, образовательными, конфессиональными и политическими институтами, своими представителями в парламентах со значительными позициями в экономике этих стран. В Китае российская диаспора, возникшая после Гражданской войны, практически исчезла. Нынешняя российская диаспора в Китае начала формироваться только с середины 1990-х годов, но темпы этого процесса ускоряются. Более благоприятная для бизнеса экономическая обстановка привлекает российских предпринимателей, а невостребованные у нас высококвалифицированные специалисты легко находят работу в Китае. Растет объем приграничной торговли, дальневосточники предпочитают делать покупки в ближайших китайских городах, отдыхать на китайских курортах. Сегодня на Дальнем Востоке сформировалась значительная группа населения, которая зависит от Китая. Родились и выросли поколения русских людей, ни разу не побывавших не только в столице своей родины, но и в городах Западной Сибири и Урала, при этом вдоль и поперек изучившие Пекин и Харбин.

Этот феномен вполне сопоставим с тем, что возникло в странах Балтии в начале 1990-х годов. Речь идет о «еврорусских» [7, с. 158–164]. Это молодые люди, часто посещающие страны Западной Европы и не имеющие контактов со своей исторической родиной; вместе с тем они сохраняют русскую идентификацию. В этом смысле российское население стран Балтии вполне уместно называть «Евророссией». Характерная для постсоветской Прибалтики приграничная ситуация напоминает то, что начало складываться на Дальнем Востоке России в начале XX в. Русский этнограф И. Левитов предлагал часть территории между Байкалом и Тихим океаном открыть для Китая и «использовать в хозяйственных нуждах китайское население в районах Амура и Уссури». Он сформулировал концепцию «Желтороссии» после поражения России в войне с Японией (1904–1905), выявившей неспособность царского правительства удержать в составе империи отдаленные восточные территории под натиском «желтой расы». «Если у нас есть малая Россия, белая Россия, почему бы не быть желтой России?» [5, c. 109].