Так или иначе, но он легко находил общий язык с рабочими. Его отец был простым сельским священником, и Гапон понимал нужды простых людей и знал, как говорить с ними. Он пользовался колоссальным влиянием на массы, и движение Гапона приобрело в Санкт-Петербурге невиданный размах. Речи священника, в которых он призывал рабочих идти прямо к царю, находили глубокий отклик в сердцах слушателей, а его идея организовать массовую демонстрацию и пойти к дворцу, чтобы изложить царю свои беды и невзгоды, немедленно получила всеобщую поддержку.
В воскресенье 9 января 1905 года рабочие пошли ко дворцу без злых намерений. Они от всей души верили, что, когда они придут на Дворцовую площадь и станут там на колени, к ним выйдет царь или, по крайней мере, появится на балконе. Однако их встретил не царь, а пули. То была историческая ошибка, за которую высокую цену заплатили и монархия, и Россия.
События «Кровавого воскресенья» произвели коренной переворот в мышлении рабочих масс, на которые до этого времени пропаганда действовала весьма слабо. Духовные узы, которые связывали царя и простых рабочих, были разорваны. Режим исторически изжил себя. В 1905 году в стране не осталось ни одного слоя общества, который считал бы сложившиеся условия жизни приемлемыми. Последней отчаянной попыткой убедить царя в самоубийственности его курса было обращение, принятое в мае земствами и городами; однако царь оказался глух к нему, и страна продолжала свое движение к цели, которой веками добивался русский народ.
* * *
К осени 1905 года нормальная жизнь в стране была нарушена: в ряде мест вспыхнули забастовки, участились случаи неповиновения и бунтов среди крестьян и солдат. Для тех, кто в то время жил в Санкт-Петербурге, было очевидно: долготерпению России пришел конец.
За две или три недели до 17 октября разразилась забастовка, которая, по-видимому, с исторической точки зрения носила уникальный характер, ибо она парализовала всю жизнь в стране. Железные дороги, почта, суды, школы, университеты – все постепенно прекратили работу. С улиц исчезли извозчики, потухли фонари и повсюду воцарилась жуткая тишина. Эта тишина нависла и над Петергофским дворцом, где в те дни жил царь со своим семейством.
За несколько дней до 17 октября Петергоф оказался полностью отрезанным от внешнего мира. Движение по железной дороге прекратилось. Связь с царем его министры осуществляли, либо используя военный телеграф, либо направляя морем специальных курьеров.
В случае крайней нужды министры отправлялись туда лично. В Петергофской бухте стояли на якоре два эсминца на случай, если возникнет необходимость переправить царскую семью в Англию. В таких условиях царь обратился к Витте с просьбой подготовить доклад о создавшемся положении. Прибыв 9 октября в Петергоф, Витте вручил царю написанную им накануне, 8 октября, записку, содержание которой не предавалось гласности до тех пор, пока большевики не поместили ее текст в «Красном архиве». Среди прочего в записке говорилось: «Основной лозунг современного общественного движения в России – свобода…
Не год назад, конечно, зародилось нынешнее освободительное движение. Его корни в глубине веков – в Новгороде и Пскове, в Запорожском казачестве, в низовой вольнице Поволжья, церковном расколе, в протесте против реформ Петра… в бунте декабристов, в деле Петрашевского.
Человек всегда стремится к свободе. Человек культурный – к свободе и праву: к свободе, регулируемой правом и правом обеспечиваемой…
