Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы - страница 7

Генезис кличек обусловлен действием ряда факторов, среди которых, прежде всего, следует выделить укоренившуюся в русском народе традицию именовать инородцев прозвищами. Лица из криминальной среды строго руководствуются данным установлением. Расовая принадлежность, национальность индивида преступного мира являются безусловным основанием для присвоения ему весьма определенного прозвища. «Косоглазый», «хохол», «жид», «малайка», «кавказец» – вот далеко не исчерпывающий перечень кличек, культивируемых в среде отверженных. В чем, как нетрудно заметить, они весьма солидарны с большинством русского населения.

Происхождение кличек также связано с характерологическими особенностями личности. В любом замкнутом социуме издавна принято присваивать клички лицам, обладающим какими-либо выраженными физическими недостатками, особенной наружностью или своеобразным характером («хромой», «лютый», «горбатый» и др.). Кроме того, прозвища могут быть производными от имени или фамилии лица, к примеру: Кузнецов – «Кузя», Иванов – «Иван», Сайфутдинов – «Сайфуша».

Исключительная роль принадлежит кличкам, обусловленным субкультурой принадлежностью, статусом лица в групповой иерархии, спецификой преступной деятельности. Именно в подобных кличках подчас находят отражение криминальные ценности и нормы. При этом они выполняют несколько взаимосвязанных функций: заменяют фамилии, закрепляют статус в групповой иерархии, служат устным средством деперсонализации (путем наделения оскорбительным прозвищем) или же персонализации личности (путем присвоения престижной клички)[23].

Не следует забывать и защитную функцию кличек, когда средством ухода от преследования правоохранительных органов нередко выступало сокрытие подлинной фамилии кличкой или же ее неоднократная замена.

Обозначенные в исследовании элементы субкультуры, служащие одним и тем же антиобщественным целям и идеалам, поддерживают друг друга, образуя прочную цепочку искаженных ценностных ориентаций, сильную своеобразной цельностью. Их антисоциальная сущность вытекает из содержания и функциональной реализации, она проявляется в том, что оказывает доминирующее влияние на формирование особой личности привычного правонарушителя.

Очевидно, любая личность складывается в процессе ее жизнедеятельности в социальных группах и на основе природных задатков. В связи с этим криминологов издавна интересовало, как ближайшее окружение человека (микросреда) детерминирует его преступное поведение и образ жизни. Серьезные научные разработки в этом направлении проведены Ю. М. Антоняном, И. И. Карпецом, Н. С. Лейкиной, В. Ф. Пирожковым, С. В. Познышевым, Г. Ф. Хохряковым, И. В. Шмаровым и др. Они доказали: типические особенности, различия типов личности преступника коренятся в особенностях структуры отношений, субъектом которых является данная личность, в специфике ее противоправной деятельности[24]. Сходства и различия в положении правонарушителей порождают целую систему индивидуального асоциального сознания, а стало быть, и систему типов личностей с отклоняющимся поведением.

Субкультурная (экзогенная)[25] личность от всех прочих правонарушителей отличается комплексной деформацией ценностно-нормативной сферы. Объяснение этому надлежит искать в особенностях десоциализации личности, которая складывается в своеобразной среде, где культивируются ценности, прямо противоположные общепринятым в обществе.