– Что-нибудь еще? – спросила женщина.
Ей было неинтересно, чем я занимаюсь и зачем мне книжка. Сейчас я уйду, и в институте останутся только копии приказов с упоминанием моего имени.
– До свидания, – сказал я.
Женщина кивнула и стала перевязывать стопку трудовых старой бечевкой.
Я ходил около корпусов, вспоминая свою бурную жизнь, и тут до меня дошло, что действие в последних главах моей повести происходит именно здесь. А вот и жилой дом, где купил квартиру главный злодей.
И я пошел к этому дому.
В подъезде любого элитного дома стоит охранник. И этот охранник с большим подозрением относится к незнакомцам, которые добрались сюда без автомобиля.
– Чего надо? – спросил он.
– Я писатель, – скромно сказал я. – Действие моего романа происходит в этом подъезде, и я бы хотел все внимательно посмотреть, чтобы не сделать ошибок.
– Чего? – спросил охранник.
– Мне нужно сделать фотографию этого подъезда для моего романа, – сказал я твердым голосом.
– Это еще зачем? – спросил охранник.
– У меня в романе тут живет злодей.
– Кто тут живет?
– Злодей! Он тут устроит взрыв и пожар.
– Чего?!
– Это в романе, не бойтесь.
– В каком романе? Шел бы ты отсюдова, пока цел!
Вынимаю камеру и делаю снимок. Охранник открыл рот, но не нашел подходящих слов. Я машу ему рукой и ухожу. Охранник выходит на крыльцо, сплевывает в мою сторону и закуривает.
Почему к Левитану у меня особенное отношение? Вроде бы пейзажистов я насмотрелся, сам фотопейзажист, когда людей поблизости нет. Но его знаменитая картина «Над вечным покоем» меня не трогает. Видали мы покой и попокойнее! А трогают меня две его картины, да так трогают, что душа выворачивается! Я прямо живу в них. Каждый раз хочу запомнить их точное название, но вместо этого смотрю на них, представляю там себя и про все забываю.
На первом месте – это лошадь с санями около желтого домика. Кажется, «Мартовский снег» называется. Я даже запах снега ощущаю, когда смотрю на нее. Талый снег, запах навоза, разогретые деревянные стены, теплые комнаты в домике, запах щей и гречневой каши.
На втором месте – майский день. Там деревья светятся на просвет. Дворник небольшой, все такое молодое, радостное.
И мазков в этих картинах раз-два и обчелся. Но каждый мазок на месте.
Короче, выставку картин Левитана, собранную из многих музеев, я пропустить не мог. В зале за мной ходила вредная бабка и бухтела, что фотографировать тут нельзя. Я долго не мог понять, почему она ходит только за мной, а потом увидел, что держу в руках огромную профессиональную камеру, на боку болтается сумка с объективами. Я засунул камеру в сумку и показал, что у меня пустые руки. Она удовлетворенно кивнула, спряталась за столб и контролировала меня уже оттуда.
Я стоял у многих картин, почти уткнув в них нос. Я изучал каждый мазок. Ну как можно таким минимальным набором создавать шедевры!
И еще я сделал открытие: Левитан – график. Небольшая гравюка (или рисунок) «Полет ведьм» меня потрясла. Вот попробуйте, не глядя на его рисунок, придумать, как нарисовать четырех ведьм в полете. Это же какое воображение надо иметь.
Дочка МС (моей спортсменки) с мужем и двумя детьми живет за городом. Я не буду много о них писать и тем более ставить фотографии. Но вот диалог с Соней (ей три года) я решил привести на свой страх и риск.
– Соня, давай играть в слова. Я знаю слово на букву «а» – арбуз. А ты какие слова знаешь на эту букву?
