– Может, это ловушка, – заметил Визг.
Кар слышал отчаянные нотки в голосе человека и почему-то был уверен, что тот говорит правду. Камень действительно принадлежал ему. Он знал это, глубоко в душе. Он протянул руку, и незнакомец уронил камень ему на ладонь. Он был легче, чем ожидал Кар, и на удивление теплым.
– Что это? – спросил мальчик.
Вместо ответа незнакомец резко вскинул голову и отпрянул назад в темноту.
– Мне пора уходить, – сказал он. – Я никоим образом не хочу в это вмешиваться, Говорящий-с-воронами. Это только твое бремя.
Кар обернулся и увидел, как из дальнего окна родительского дома вылетел голубь. Одна из птиц Крамба. Голубь скрылся, словно серая тень.
Кар сжал камень в кулаке. Он едва слышал карканье воронов, полностью сосредоточившись на странном ощущении – камень будто пульсировал у него в руке. Или это бьется его собственное сердце?
Когда Кар посмотрел туда, где прежде стоял незнакомец, тот уже исчез. Визг сел ему на плечо и слегка ущипнул клювом за ухо.
– Ой! – вздрогнул Кар. – Зачем ты это сделал?
Он положил странный камень в карман.
– Затем, что ты не слушаешь, – ответил Визг. – Ты в порядке?
Кар медленно кивнул:
– Давайте вернемся в церковь. И… пусть все это останется между нами, ладно?
Визг хмыкнул:
– А кому мы можем рассказать? Разве кто-то еще понимает язык воронов?
– Логично, – согласился Кар.
Когда Кар проснулся, между балками церковной крыши сочился тусклый утренний свет. Он услышал, как шипит масло на сковороде, и живот скрутило от голода.
Сосиски…
Он перекатился, опрокинув кипу книг, стоявшую рядом с матрасом. В мозгу тут же вспыхнули воспоминания прошлой ночи. Камень, незнакомец.
Крамб был неподалеку, он стоял спиной к Кару и, склонившись над жаровней, переворачивал шипящие на сковородке сосиски. Пип сидел рядом с ним, по рукаву у него туда-сюда бегала мышь. Говорящий-с-мышами кутался в военную куртку, которая была ему велика по меньшей мере размера на три; по его растрепанным волосам стучала расческа. Он жадно смотрел на сковородку.
– Да они уже точно готовы! – сказал Пип.
– Терпение, – ответил Крамб.
Сверху послышалось курлыканье голубя.
– Уже проснулся? – спросил Крамб. – Надо же, ведь всю ночь по городу шастал.
Кар понял, что Крамб говорит о нем, и покраснел, вспомнив вчерашнего голубя. Что он успел увидеть? Кар сел, три верных ворона спорхнули с подоконника и приземлились рядом с ним. Кар злился на себя – не только потому, что не догадался тщательнее запутать след, но и потому, что ему было неловко. Хотя он ведь не сделал ничего дурного.
– Я должен был разведать, – сказал он. – Что плохого в том, чтобы узнать больше о своем прошлом?
– Ты нашел что-нибудь? – спросил Крамб, обернувшись к Кару. На нем была красная кепка с тигриной мордой – эмблемой сборной Блэкстоуна по бейсболу, – и длинные волосы торчали из-под нее с обеих сторон. Усы и борода росли неровными пучками. Кару вспомнилась их первая встреча в переулке. Тогда он решил, что Крамб просто нищий бродяга.
– Нет, – ответил Кар. Его рука сама скользнула в карман, где лежал черный камень, но Кар сделал вид, будто возится с молнией.
– Ты лжешь, – сказал Крамб. – Боббин видел, что в доме был кое-кто еще.
– О чем это он? – спросил Хмур.
– По его словам, это была юная леди. Он влетел в окно посмотреть, чем ты там занят. Так, Боббин?
Жирный голубь, сидевший на балке, дернул головой, и Кар вспомнил, что, когда вошел в дом, краем глаза заметил какое-то существо на лестничной площадке. Должно быть, это и был голубь Крамба, следивший за ним.
