– Рад познакомиться, мисс… Мадемуазель Розье, – вдруг сказал он и протянул руку. От его голоса у неё дёрнулось что-то под рёбрами, почти больно… Амели машинально ответила на пожатие, кажется, никто не заметил её замешательства.
«Рыцари» отступили в сторону, и Льюис, прихватив за рукав последнего пассажира, подвёл его ближе. Амели показалось, что старый друг отца старается на неё не смотреть, и улыбка его выглядела несколько натянутой, когда он проговорил:
– А этот молодой человек – Гэбриэл Джефферсон.
Аристократ молча поклонился. Амели тоже наклонила голову, недоумевая, откуда взялась неуверенность Прохвоста. Чутьё говорило, что дело нечисто – и оно оказалось право. Льюис немного помолчал, шагнул к ней ближе и прибавил еле слышно:
– Гэбриэл – дракон. Не злись, милая, так вышло. Мы летим на Остров Королевы, без дракона туда… Сама понимаешь.
Амели тут же забыла про непонятные ощущения и всю команду «Чёрных рыцарей». Она полжизни избегала драконов, и на тебе, один из этих выродков у неё на борту! А Льюис хорош – он же знает, что она терпеть не может этих ящериц! Вот, значит, почему он до последнего скрывал место назначения – груз уже в трюме, и чёртов автомобиль тоже, и она бы вышвырнула всех за борт, но…
Ремонт. Закупка продуктов. Жалование команде.
Merde!
Амели улыбнулась как можно приветливее и произнесла:
– Добро пожаловать на борт, джентльмены.
Глава 4. Не все любят драконов
«Северный ветер», как им объяснили, был дирижаблем грузовым, комфортных кают не имел, но недостача в экипаже позволяла использовать лишнее место для перевозки нетребовательных пассажиров. В предложенном им помещении имелись лишь две двухъярусные койки, узкий шкаф с раздвижными дверцами и крошечное зеркало с отбитым уголком – ни умывальника, ни прочих удобств, зато совсем рядом, через несколько дверей, была курительная комната, защищённая от возможных утечек газа из баллонов. В группе любителей табака не было, а любитель взрывчатки в ответ на ехидное предупреждение Себастьяна обиженно округлил глаза и сообщил, что он не дурак и сам всё понимает – причём получше некоторых.
В вопросах пожарной безопасности Барни можно было доверять, до того, как попасть в группу, ему довелось работать на угольных шахтах. Коварный рудничный газ на практике приучал к осторожному обращению с огнём, чуть что не так – взрыв, обвал породы, смерть десятков, а то и сотен рабочих. Висящему в каюте шахтёрскому фонарю здоровяк обрадовался, как весточке из прошлого: с его слов выходило, что именно такие спасают множество жизней. Стеклянный колпак, усиленный металлической сеткой, надёжно прятал открытое пламя, магнитный замок не позволял крышке случайно сдвинуться, и даже зажечь или погасить лампу можно было в закрытом состоянии. Удобная штука и для шахт, и для дирижаблей – случись утечка водорода из баллона, добраться до огня ему не удастся.
А ещё в этот раз в багаже здоровяка не было больших колб с нитроглицерином, которые Ник как-то видел в его рабочей комнате на базе «Щита». После шахт Барни много лет занимался взрывными работами в каменоломнях, и большие объёмы нестабильного вещества его не пугали, и несмотря на внешнюю наивность, специалистом он был отличным. Хотя, конечно, от вида десятка цилиндров из толстого стекла, свободно стоящих на обычной полке, словно банки с соленьями в погребе запасливой хозяйки, неподготовленному человеку становилось немножечко дурно.
