Гостиная, в которой беседовали Таша и Хельга, сидя на мягких, обитых почти белым бархатом креслах, была лимонного цвета с бледно фиолетовыми, переходящими вверху в серый, шторами. В отдалённом углу на специальной подставке в виде веточки оливы тихо дымились благовония. Посуда, в которой подали кофе и шоколад, отдалённо напоминала лимоны, то есть это могли быть и просто жёлтые чашечки, но приглядевшись, становилось очевидным, что это всё-таки лимоны. Хельга развлекалась и негласно соревновалась с дизайнерами интерьеров из больших глянцевых журналов. Её возраст определить никто не решался, лишь немногие знали, включая Ташу, что мадам давно за пятьдесят. После развода ей досталась огромная обустроенная квартира в хорошем районе и почти тридцать лимонов денег. Как тут не полюбить лимоны, спрашивается. Во всяком случае, про перепавшую от бывшего супруга, Николая Николаевича, сумму она сама сказала Таше по секрету. Правда, в ответ после смерти Павлика ничего вразумительного по этому поводу от Таши так и не услышала. Да разве от Таши что-то можно было узнать, если она сама этого не хотела?
Николай Николаевич увлёкся молодым белокурым купидоном, приехавшим покорять столицу с берегов Оки из славного города Рязани. Он так сильно внешне напоминал, любившему русскую поэзию Николаю Николаевичу, молодого Серёжу Есенина, что сердце его, как говорится, дрогнуло, и небольшие шалости юного рязанского цирюльника-хитрованца были восприняты как знак свыше к перемене жизни. Что греха таить, невозможное стало возможным, а социальные перемены, спровоцированные западной толерантностью и модным углублённым познанием себя очень этому поспособствовали. Звали зазнобу Олег Кубышкин. В Москве он быстро стал Олегом просто Куб. Олег Куб – с таким именем можно и на сцену и в блогеры и в арт-дилеры и в парикмахеры-стилисты. С этого Олег и начал. Хельга быстро приняла парня на работу, тоже поддавшись его конфетной внешности и сходству с великим русским поэтом. После третьей стрижки Николай Николаевич взял его мобильный и пригласил в чисто мужскую компанию в секретный сигарный клуб, сославшись на то, что любит общаться с молодёжью. Олег быстро просёк, чем дело может кончиться, и откликнулся с огромным энтузиазмом. Потом они вместе сходили в другой клуб на празднование Восьмого марта, и там же впервые поцеловались. Ну, а дальше становилось всё горячее и интереснее. Знак свыше был оценён по полной. Хельга восприняла развод как давно ожидаемое событие – они давно спали в разных комнатах, особо не задавая по этому поводу лишних вопросов. Николай Николаевич чувствовал к умной Хели благодарность за понимание и тишину. Он и не предполагал, что весь салон только это и обсуждал. Как нормальный взрослый мужик вдруг потянулся в другую сторону. Одни говорили, что это от ГМО и пластиковых бутылок для воды, другие считали виновным Голливуд, третьи обвиняли Хельгу в жестокости, холодности и даже выдуманной бездетности.
У Хельги же был наготове любовник, который только этого и ждал. Любовника Хельги звали Антон Александрович Филимонов, перспективный планетолог, учёный с международным именем, статьи которого переводили на европейские и восточные языки, почётный член каких-то институтов, человек увлечённый и пылкий, давно ушедший от жены в собственное отдельное жильё. Но получив свободу, Хельга призадумалась.
