— Ни за что не поверю! — сказала сама себе Роза. — Это просто галлюцинации.
Статуя бога нахмурилась:
— Интересно, почему ты считаешь меня галлюцинацией? Сама же позвала!
— Я не звала!
— Ты сказала: «Эло», Эло — это я.
Статуя вдруг задвоилась, Роза снова зажмурилась, чтобы прогнать видение, а, когда открыла глаза, перед ней сидел на коленях у бога серый человечек. Он улыбался, как и статуя, а потом широким жестом обвёл часовню:
— Ну, как?
— Что как? — не поняла Роза. — Если вы хотите спросить: «Как мне пришёлся по душе новый мир?», я скажу — дерьмо, простите за выражение. Зачем вы меня сюда послали?
— Нет-нет-нет! Я не отвечу на подобные вопросы.
Возмущение, поднявшееся из глубины живота, заставило её выкрикнуть:
— Да как же так? Разве я не заслужила немного уважения? Разве не заслужила отдых в раю?
Эло хмыкнул, с любопытством разглядывая Розу с ног до головы:
— Э, душа моя! Ты же не верила в меня! Ты вообще не должна была попасть ни в рай, ни в ад, ни даже в чистилище. Это ангел ошибся, ну да я его прощаю.
— А вы вообще кто?
Спросила, а сердце гулко ударилось о грудь, замерло, затикало, словно украдкой. Эло покрутил головой:
— А меня называют все по-разному. Кто богом, кто аллахом, кто творцом или ещё вседержателем. Тут меня зовут Эло.
— У-у-у, — протянула Роза, — как же вы умудряетесь за всеми так следить и всех спасать? На два мира работать сложно!
— Не два! — засмеялся серый человечек и показал запястье с чётками из серебристых бусин, нанизанных плотно на нитку, в несколько рядов облегающих руку: — Вот как создам новый мир, так добавляю одну бусину. У меня их много, и все любимые!
Роза выпрямилась, хмурясь, и посмотрела прямо ему в глаза. Попыталась сформулировать и подытожить:
— Значит, это вы бог. Но как вы… Разве можно быть повсюду одновременно?
— Можно. Нет, я, конечно, делегирую. Но стараюсь всегда сам следить за своими детьми.
Он снова улыбнулся, и Розе стало не по себе. Всё-таки кто-то следит и знает о её поступках, о том, что подписи подделывала… Хлеб украла… А вдруг та женщина не выжила?
— Выжила, — усмехнулся Эло, и Роза вздрогнула. Он ещё и мысли читает! Разозлилась. Сидит тут такой весь из себя добренький, а то, что люди в замке умирают, его не касается! Мог бы, между прочим, варваров и домой отправить, ему это раз плюнуть! Но нет, он будто бы ни при чём, играется в куклы, как жестокий ребёнок!
— Не надо так, — он качнул головой укоризненно. — Я не кукловод, ни в коем случае. Я всегда даю своим детям свободу выбора. И те, кто осаждает замок, тоже мои дети.
— Война — это плохо! Это… это такая вещь, которую нельзя допускать!
Голос Розы сорвался на самой высокой ноте, и Эло приложил палец к губам:
— Ты хочешь, чтобы тебя услышали снаружи?
— Пусть слышат! Решат, что на их глазах случилось чудо, и я разговариваю с богом! А что мне посоветует бог? Сдать замок захватчикам или подыхать медленной страшной смертью?
Эло соскочил с коленей статуи, оказавшись совсем рядом с Розой. Она вжалась в дверь, внезапно испугавшись божьего гнева. Если это правда, и он на самом деле тот, за которого себя выдаёт, то может испепелить её на месте одним лишь взглядом!
Но бог не сердился. Он снова улыбался. И выглядел, как старшая медсестра Горячева, которая знала всё обо всех и тщательно хранила компромат в глубинах своей памяти. Роза поёжилась, снова спросила, только чтобы прервать паузу:
