Жёлтая собака обратила нос к тому, что для человеческих глаз было самой яркой звездой в сумеречном небе. Она нервно зашевелила ноздрями, чтобы впитать как можно больше Того Самого Запаха. В нём было что-то от запаха солнца и подвижных вещей двуногих – но солнце пахло гораздо резче, грубее, гуще, а от вещей двуногих вообще шибало так, что хотелось чихать и болела голова… Нет, Та Самая Вещь пахла тонко. Томительно. Возбуждающе… Но возбуждала совсем не так, как запах мяса или кобеля при течке. Желание, которое пробуждал Тот Самый Запах, было столь же сильно и неодолимо – но собака не знала, не понимала, что с ним делать. Ни один инстинкт не подсказывал, чем можно его утолить.
Подняв морду к Той Самой Вещи, жёлтая собака в тоске заскулила, а за ней вступили и остальные – вся стая чёрного цветка.
Жёлтая собака прочно забыла, что когда-то – всего пару месяцев назад – она знать не знала Той Самой Вещи, и даже не чувствовала запахов солнца и подвижных вещей двуногих. Она забыла, как её ужалил чёрный цветок, как она потом валялась, дрожа и не в силах согнать с себя мух, как потом в жутком приступе голода жрала всё подряд – траву, землю… Забыла, что когда-то она не принадлежала цветку и не мучилась от непостижимых, неутолимых желаний… Всё это стёрлось начисто.
Сам чёрный цветок никаких желаний в ней не будил. Жёлтая собака отличала его по запаху, но воспринимала лишь как кормушку.
Правила были просты. Даже собачьи мозги могли их усвоить.
Съедобных, только что ужаленных цветком – не ешь. У них неправильный запах. Позволь им уйти.
Они, ужаленные, всё равно вернутся – цветок их притянет. Вернутся уже без запаха, вялые и беспомощные. И вот тогда – убивай и ешь, а потом испражняйся под цветок: только это ему и нужно.
А ещё не ужаленных – загоняй к цветку. Цветок их ужалит. И тогда они придут к нему, притянутые, во второй раз. Придут уже ослабленные. Придут как твоя еда.
Чего-чего, а еды стало вдоволь с тех пор, как жёлтая собака покорилась цветку. Мыши, ящерицы, птицы, змеи… Цветок притягивал всех. А тех, кто слабо чувствовал притяжение, можно было загнать стаей – как тех двух детёнышей двуногих. Целыми днями стая караулила вокруг цветка, своей кормушки, и не знала голода… Но по ночам восходила Та Самая Вещь – и мучила собак голодом, который не могло утолить никакое мясо.
Жёлтая собака скулила всё протяжнее и отчаяннее. Её скулёж перешёл в вой… Дай! Дай! Дай! – выла она, а за ней вся стая. Дай нам то самое, непонятное, недоступное, чего ты заставляешь нас хотеть – и оставь в покое…
Юпитер медленно полз в темнеющем небе. Невидимый для собачьих глаз. Глухой к собачьим мольбам.
Из архива. Официальные заявления
Декрет Совета Колонии Фламмарион
dsnp://flammarion.moon/
Сегодня в 18–20 по всемирному времени астероид-циклер «Санторо» подвергся гамма-лазерному удару. В результате лучевого воздействия значительная часть астероида мгновенно испарилась, а оставшаяся распалась на куски. Все люди в циклере погибли.
В момент атаки «Санторо» совершал орбитальный рейс Земля-Венера и был зафрахтован Колонией Фламмарион. В циклере находились его владельцы-смотрители, семья Санторо (пять человек, в том числе двое детей) и двенадцать колониалов Фламмариона – экипаж пассажирского курьера «Норвегия».
Рейс носил мирный коммерческий характер. Удар был нанесён без предупреждения, в нейтральном космосе, и является преступлением, которому нет оправдания.
