Я торопливо запрятала в комод своё новое сокровище. Завтра с утра отвезу его в банковскую ячейку. Там у меня уже хранится девять подобных драгоценностей, эта десятая, юбилейная. Как хорошо, что в мире существуют такие лохушки, как Катя! Без них жизнь была бы, ох, какой невесёлой и скудной.
– Как ты собираешься это сделать?
Вопрос Катьки застал меня врасплох.
– Сяду в машину да поеду, – небрежно отмахнулась я, имея в виду свою завтрашнюю поездку в банк.
– Куда? – Снова вытаращилась Катька.
До меня, наконец, дошёл смысл её вопроса, но в мои планы не входило выворачивать душу и раскрывать намерения этому полену в девичьем обличье.
– Всё утрясётся, – пообещала я.
– Как ты собираешься утрясти это? – Вот, ведь, настырная!
– Я возьму Кулинича на себя, – пообещала я. – Как только он будет лезть к тебе со своими маразматическими знаками внимания, я буду его сразу же отвлекать на свою персону!
– Илона! – Всплеснула руками Катька. – А как же Гриша?
– Ни одного Гриши в этом трюке не пострадает, – заверила я Катьку. – Дело в том, что я очень хочу попасть в спектакль Кулинича, желательно на главную роль. Григорий сам велел мне очаровать дорогого гостя… Да, не делай такие глаза, чёрт! – Рявкнула я, когда Катюня опять вытаращилась на меня, как дятел Вуди. – Очаровать талантом – пением, танцами, игрой на фортепиано, знанием языков!
– Не кричи, Илонка, я поняла. Успокойся. Гнев портит ауру.
– А что её не портит, эту сучью ауру? – Злилась я, не в силах уже остановиться.
– Для ауры полезны смех, веселье, танцы! – Вымолвила вдруг заплаканная Катюня, хохоча.
Она подхватила меня в свои пышные объятья, и мы с ней заплясали по комнате, изображая что-то среднее между полькой-бабочкой и танцем с саблями. Злость моя, как ни странно, сразу же улетучилась. Всё-таки нам, хитромудрым и расчётливым, без дураков скучно. Благо, их не сеют и не пашут, сами плодятся.
– Ты получишь все-все главные роли в спектаклях Кулинича, потому что ты, Илонка, самая красивая и талантливая! А я выйду замуж за Женечку, и у нас будут дети… много-много детей! И большая, чёрная, лохматая собака! И у вас с Гришкой скоро будут дети! И вы поженитесь, и мы устроим свадьбу! Нет, две! Нет, мы устроим двойную свадьбу! Ура! Ура! Ура!
– Тройную, – поправила я.
– А кто ещё будет жениться? – Удивилась Катька.
– Большая чёрная собака, – объяснила я. – Ей, ведь, тоже хочется счастья и щенков, щенков побольше!
Мы расхохотались, заплясали снова, а после рухнули на кровать, где Катька долго пыхтела, переводя дух, а я опять глядела в потолок и мечтала. Мечты мои были о том, как я выйду замуж за Кулинича, и у нас с ним будет много-много новых спектаклей, денег, драгоценностей, недвижимости. Мы объездим со своими постановками весь мир, и мои героини долго потом будут сниться разноликим и разноязыким его обитателям. После я снимусь в кассовом фильме и в крутом сериале и стану звездой.
Мега-звездой… Ивановной!
Как мы обе заблуждались тогда насчёт своего будущего! В нём не было почти ничего из того, что мы нафантазировали, и даже большая чёрная собака умудрилась…
Впрочем, не буду так сильно забегать вперёд. Я и без того была в тот странный вечер нисколько не умнее Катьки.
Глава 17
– Расскажи мне о нём! – Попросила Катюня, пропыхтевшись.
– О ком? – Прикинулась я шлангом.
– О Женечке, – мечтательно протянула она. – Я хочу всё-всё о нём знать!
– Набери Марченко в поисковике, и он тебе…
